Жизнь как притча. Борис Алексеев

хватит! – засмеялся Савва.

      Старец остановился, улыбка спорхнула с его лица. Он взглянул на табличку с числом 30 и задумчиво произнёс:

      – Александр Васильевич непростой был человек…

      – Какой Александр Васильевич? – удивился Агатий.

      – Вот видишь, ты даже этого не знаешь. Вице-адмирал Российского Императорского флота Колчак Александр Васильевич. Полярный исследователь, герой русско-японской войны.

      – Тот самый?..

      – Да, Агатий, тот самый. Не спеши судить о людях понаслышке, тогда и о тебе, быть может, не пойдут кривотолки.

      Они определились с билетами. Выяснилось, что скорый на Москву отходит через полтора часа. Времени хватило лишь на то, чтобы перекусить в привокзальном буфете да в ближайшем магазине купить что-то в дорогу. Осмотр города (к радости хромоножки Саввы) пришлось отложить до следующего приезда.

      Кстати, любопытный читатель наверняка спросит автора: «Откуда у них деньги?» Отвечу: благословив старца на подвиг, отец игумен достал из монастырской кубышки заранее приготовленный конверт (о намерении старца пуститься в путешествие Игнатий прознал особым образом). «Здесь хватит, – коротко пояснил он и, улыбнувшись, добавил: – Останется – сдашь по возвращении».

      Глава 7

      Дорожный разговор

      Одолев перронную толчею, Савва и Агатий вошли в вагон скорого поезда Красноярск – Москва. В купе, куда были назначены их билеты, уже сидели два человека. Один был в подряснике, поверх которого посверкивал дорогой наперсный крест. Мо́рок немытого оконного стекла и простенькая тюлевая занавеска производили впечатление бурой раковины, внутри которой переливается тонким перламутровым отливом крохотная жемчужина.

      Священник читал книгу. Рядом с ним сидел печального вида мужчина и маленькими глотками отпивал из небольшой пластиковой бутылки жёлтую непрозрачную жидкость, похожую на облепиховый морс. Оба пассажира были средних лет, среднего роста и какой-то безликой не то приветливости, не то отстранённости.

      «Мир всем!» – произнёс старец, перекрестился и, поджав ноги, устроился за столиком напротив попутчиков. Никто из них не улыбнулся и не качнул головой в знак приветствия, хотя по движению глаз можно было понять, что они отслеживают происходящие в купе изменения. Агатий забрался на верхнюю полку и, положив под голову полупустой рюкзак, блаженно растянулся на лежаке, едва уместив в стандартную горизонталь свои непомерно длинные ноги. С дороги он тотчас захотел спать, но интерес к личности священника, сидящего напротив старца, не давал покоя.

      Тем временем в купе повисла нелепая, не соответствующая романтике железнодорожных передвижений тишина. Священник и его сопровождающий изредка поглядывали на вошедших, но к разговору никто из четверых попутчиков приступать не спешил.

      Наконец Савва, приметив на себе очередной скользящий взгляд, обратился к священнику:

      – Простите, уважаемый, позвольте полюбопытствовать: где служить изволите?

      Священник отложил книгу, приосанился