Двадцать лет спустя. Александр Дюма

сердцах, д’Артаньян, дружба пускает глубокие корни. Поверьте, только злой человек может отрицать дружбу, и лишь потому, что он ее не понимает. А Арамис?

      – Я его тоже видел, но он, мне показалось, был со мной холоден.

      – Так вы виделись с Арамисом? – сказал Атос, пристально глядя на д’Артаньяна. – Право же, вы предприняли паломничество по храмам дружбы, говоря языком поэтов.

      – Ну конечно, – ответил смущенно д’Артаньян.

      – Арамис, вы сами знаете, – продолжал Атос, – по природе холоден; к тому же он постоянно запутан в интригах с женщинами.

      – У него и сейчас очень сложная интрига, – заметил д’Артаньян.

      Атос ничего не ответил.

      «Он не любопытен», – подумал д’Артаньян.

      Атос не только не ответил, но даже переменил разговор.

      – Вот видите, – сказал он, обращая внимание д’Артаньяна на то, что они уже подошли к замку, – погуляв часок, мы обошли почти все мои владения.

      – Все в них очаровательно, а в особенности то, что во всем чувствуется их владелец, – ответил д’Артаньян.

      В эту минуту послышался конский топот.

      – Это Рауль возвращается, он нам расскажет о бедной крошке.

      Действительно, молодой человек весь в пыли показался за решеткой и скоро въехал во двор; он соскочил с лошади и, передав ее конюху, поклонился графу и д’Артаньяну.

      – Этот господин, – сказал Атос, положив руку на плечо д’Артаньяна, – шевалье д’Артаньян, о котором я вам часто говорил, Рауль.

      – Господин д’Артаньян, – сказал юноша, кланяясь еще ниже, – граф всегда называл мне ваше имя, когда хотел привести в пример отважного и великодушного дворянина.

      Этот маленький комплимент тронул сердце д’Артаньяна. Протягивая руку Раулю, он отвечал:

      – Мой юный друг, все такие похвалы надо обращать к графу, потому что это он воспитал меня, и не его вина, если ученик так плохо использовал его уроки. Но вы его вознаградите лучше, в этом я уверен. Вы нравитесь мне, Рауль, и ваша любезность тронула меня.

      Атосу были чрезвычайно приятны эти слова; он благодарно взглянул на д’Артаньяна, потом улыбнулся Раулю той странной улыбкой, которая заставляет детей, когда они ее замечают, гордиться собой.

      «Теперь, – подумал д’Артаньян, от которого не ускользнула немая игра их лиц, – я в этом уверен».

      – Надеюсь, – сказал Атос, – несчастный случай не имел последствий?

      – Еще ничего не известно, сударь. Из-за опухоли доктор ничего не мог сказать определенного. Он опасается все-таки, не повреждено ли сухожилие.

      – И вы не остались дольше у госпожи де Сен-Реми?

      – Я боялся опоздать к ужину, сударь, и заставить вас ждать себя.

      В эту минуту крестьянский парень, заменявший лакея, доложил, что ужин подан.

      Атос проводил гостя в столовую. Она была обставлена очень просто, но ее окна с одной стороны выходили в сад, а с другой – в оранжерею с чудесными цветами.

      Д’Артаньян взглянул на сервировку, – она была великолепна; с первого взгляда было видно, что