Не возвращайся. Юлия Гауф

– он, мерзавец, стоит на пороге нашего дома. – Презентации, Паш, – повторила. – Я же помню, какие там ходят девчонки. И как ты пялился на этот силикон. Почему не они, почему Тамила?

      – Я не пялился, – муж поморщился. И, показалось, дверью об стену готов шандарахнуть – такое у него стало лицо – рассеянное и злое. – А даже если пялился? – он шагнул ко мне на крыльцо. – Какая разница? Для чего они надевают платья с глубоким вырезом? Чтобы туда смотрели, Ася. Я смотрел. Что дальше? Это преступление? Ты серьезно? Из-за этого поругаться хочешь? Вперед.

      – Чего? – я машинально шагнула ему навстречу, меня возмущение душит, я глотаю слова, но пока не кричу. – При чем тут это? Ты целовался в своем кабинете с этой девкой, – язык больше не поворачивается называть ту девчонку девушкой моего сына, я дрожь унять не могу, она захватила все тело. – Ты не только меня, предал, но и сына. Не понимаешь? Она залезла на тебя, оседлала, как… как… ты целовал ее, я же не слепая! Паш, просто уходи.

      – Она сама на меня залезла, – повторил муж.

      А у меня перед глазами картинка. Он и она, ее стройные ноги, ее гладкое тело – это молодость просто, она мимолетна, неужели возможно семью променять так легко, забыть обо всем, и какому-то ложному чувству отдаться, хотеть ее…

      Да.

      Он желал ее, не меня.

      – Пошел вон отсюда, – выдохнула зло и схватила мужа за рукав рубашки, дернула.

      – Успокойся и послушай, – Паша на меня подался, в охапку сгреб, лицом вдавил в свою грудь, а из меня уже рыдания рвались, мне захотелось во весь голос закричать ему это – пусть убирается.

      У него сотовый зазвонил, и я дернулась, Паша не шевельнулся, лишь хватку усилил и шепнул:

      – Ася, успокоишься – отпущу.

      Музыка играет, играет, играет. Второй звонок, третий, четвертый – муж достал телефон.

      И в наступившей тишине оглушающе громко в динамике прозвучал голос:

      – Павел Рамзин? Это врач из 105 больницы. Ваш сын попал в аварию. Он сейчас у нас, приезжайте.

      Глава 3

      По пути в больницу мы увидели разбитое авто сына. Покореженное, с треснувшими, а местами и разбитыми стеклами.

      Страшное зрелище.

      – Господи, – сжалась, не в силах оторвать взгляд от машины.

      – Всё хорошо, Ась. С Глебом всё хорошо, – размеренно, как ребёнку сказал Паша.

      Отмахнулась, даже отвечать не стала.

      Единственное, что хорошо – это то что Глеб не успел далеко отъехать от дома, больница тоже рядом, буквально в двухстах метрах, и скорая быстро сработала. А всё остальное – плохо, несправедливо, гадко.

      – Ася…

      – Не сейчас, – резко оборвала Пашу.

      Не хочу слышать ни про него и Тамилу, ни про извечное «всё хорошо». Мои мысли только сыном заняты.

      – Как Глеб? Он жив? К нему можно? – в два шага подскочила к врачу, слыша как за спиной муж благодарит дежурную медсестру за то что дорогу помогла найти.

      – Вы…

      – Анастасия Рамзина. Я мама Глеба, – протараторила.

      Павел встал рядом, приобнял меня. Стряхивать его руку не стала –