От «Дон-Жуана» до «Муркина вестника “Мяу-мяу”». С. Н. Дурылин

рассвета,

      Тоскуя, томится луна, —

      Печалью туманной одета,

      О солнце тоскует она.

      Так я о тебе, мой желанный,

      Тоскую, о солнце мое!

      И жду я в печали туманной,

      И сердце трепещет мое!

      3-й

      Но солнца нет – остались только звезды —

      Пусть о звезда́х печалится луна.

      Агата

      Но звёздами всегда окружена,

      По солнцу лишь печалится она.

      1-й

      Печаль напрасна. Светлый хоровод

      Вокруг нее ведут, ликуя, звезды —

      И пусть улыбкой встретит их она —

      Не то во тьме, холодной и тоскливой,

      Она бродить одна обречена.

      Агата

      Но в солнечном она лишь может свете,

      В блаженстве угасая, потонуть.

      (Повторяет)

      Так я о тебе, мой желанный,

      Тоскую, о солнце мое!

      И жду я в печали туманной,

      И сердце трепещет мое!

      (Обращаясь к 3-му)

      Ты мастер на рассказы, Дон Диего,

      Все медлит ночь[12] – ускорить можешь ты

      Ее тяжелый ход рассказом легким…

      Пусть, как вино, он и́скрится, играя,

      И смехом легким, и весельем смелым,

      И негою любовной, и умом.

      3-й

      Задача не легка.

      Агата

      Но тем сильнее

      Она мани́т – та трудная задача,

      Тем сладостней решенье.

      3-й

      А награда

      Решившего задачу не минует?

      Агата

      Как знать: что он потребует в награду?

      3-й

      Условья приняты.

      (Начинает рассказ)

      Давно-давно

      Жил-был король. Но имени его

      Преданье нам не сохранило. Был

      Мудрейший он из мудрых, и однажды

      Велел он клич трубить по королевству, —

      К себе в дворец сзывая отовсюду

      Синьоров знатных, рыцарей простых,

      Ученых старых, юношей влюбленных,

      Мужей суда, наставников духовных,

      Прелестных дев и грубых поселян.

      Когда, его исполня приказанье,

      Стеклись к нему все званые на зов —

      Радушно встретил их седой король

      Улыбкою ласкающей и мудрой

      И тихою к ним речь повел, сказав:

      «Я вас созвал – и рыцари, и гранды,

      И юноши, и старцы, и прелаты —

      Затем, что стар я становлюсь

      и скоро

      Проститься мне придется с жизнью милой.

      Но не хочу покинуть я земли,

      Не разрешив единого сомненья, —

      Единого, что душу мне мрачнит

      И скорбью сердце наполняет, дети!

      Ни юношей, ни мужем зрелым я,

      Ни старцем, сединами умудренным,

      Не мог его решить в душе

      не спящей,

      Бунтующей и алчущей душе.

      Быть может, вы дадите мне ответ —

      Одни – младою смелостью,

      Другие – длительным[13] раздумьем

      тяжким,

      Иной

12

Над словами «Все медлит» карандашом рукой Дурылина надписано: Так недвижима.

13

Над словом «длительным» рукой Дурылина написано карандашом: тягостным.