Сочинения. Виктор Гюго

отдать соответствующие распоряжения, — продолжал дю Буабертло.

      — Командир здесь вы. Ведь вы капитан.

      — А вы — генерал, — возразил дю Буабертло.

      Старик бросил на канонира быстрый взгляд.

      — Подойди сюда, — приказал он.

      Канонир сделал шаг вперед.

      Старик повернулся к графу дю Буабертло, снял с груди капитана крест Святого Людовика и прикрепил его к куртке канонира.

      — Урра! — прокричали матросы.

      Солдаты морской пехоты взяли на караул.

      Но старый пассажир, указав пальцем на задыхавшегося от счастья канонира, добавил:

      — А теперь расстрелять его.

      Радостные клики вдруг смолкли, уступив место угрюмому оцепенению.

      Тогда среди воцарившейся мертвой тишины старик заговорил громким и отчетливым голосом:

      — Из-за небрежности одного человека судну грозит опасность. Кто знает, удастся ли спасти его от крушения. Быть в открытом море, значит быть лицом к лицу с врагом. Корабль в плавании подобен армии в бою. Буря притаилась, но она всегда рядом. Море — огромная ловушка. И смертной казни заслуживает тот, кто совершил ошибку перед лицом врага. Всякая ошибка непоправима. Мужество достойно вознаграждения, а небрежность достойна кары.

      Слова старика падали в тишине медленно и веско, с той неумолимой размеренностью, с которой топор удар за ударом врезается в ствол дуба.

      И, властно взглянув на солдат, он добавил:

      — Выполняйте приказ.

      Человек, на лацкане куртки которого блестел крест Святого Людовика, потупил голову.

      По знаку графа дю Буабертло два матроса спустились на нижнюю палубу и принесли оттуда морской саван; корабельный священник, который с момента прибытия на судно не выходил из кают-компании, где он читал молитвы, шел за ними следом; сержант вызвал из рядов двенадцать человек и построил их по шестеро в две шеренги, канонир молча стал между ними. Священник, держа распятие в руке, выступил вперед и подошел к капитану. «Шагом марш», — скомандовал сержант. Взвод медленно двинулся к носу корабля, два матроса, несшие саван, замыкали шествие.

      На корвете наступила гробовая тишина. Слышались только далекие завывания бури.

      Через несколько мгновений раздался залп, блеснул во мраке огонь выстрелов, потом все смолкло, и лишь всплеск воды, принявшей в свое лоно труп расстрелянного канонира, нарушил тишину.

      Старик пассажир по прежнему стоял в раздумье, прислонясь к грот-мачте и скрестив на груди руки.

      Буабертло указал на него пальцем и, обращаясь к Ла Вьевилю, вполголоса произнес:

      — Отныне у Вандеи есть глава.

      VII. Поднявший парус бросает жребий

      Но какая участь ожидала корвет?

      Тучи, уже давно льнувшие к волнам, теперь почти слились с водой и заслонили весь горизонт, окутав море плотной завесой. Куда ни кинешь взгляд — всюду туман. Даже для неповрежденного корабля такое положение чревато опасностями.

      К