Время в долг. Владимир Казаков

все знаете и решение приняли.

      – Оно будет зависеть от ваших доводов.

      – Командир эскадрильи посоветовал мне приготовить деньги на ремонт.

      – А вы не согласны?

      – Зарабатываю больше, чем пропиваю, – выплачу.

      – И все-таки почему приняли решение сесть у больницы? – спросил Аракелян.

      – Больной, которого я вез, симпатичный старикан. Он уже хрипел… Мне почему-то захотелось продлить ему жизнь. Пусть подышит еще годков двадцать.

      – Скажите, товарищ Пробкин, это вы написали басню, которую парторг снял с доски объявлений в штабе? – поинтересовался Терещенко. – И буквы в посвящении «П. С. Т.» относятся ко мне?

      – Он, он. Его почерк! – сказал Кроткий.

      – Ладно! – махнул рукой Терещенко. – Спасибо за критику, Пробкин, она движущая сила нашего общества. Так? Только, если смелый, подписываться надо. Верно? Перейдем к существу дела. Почему не сели на местном аэродроме? Кто дал право? Почему не запросили разрешения по радио на посадку у больницы?

      – Сомневался в положительном ответе, а старикан умирал.

      – Вас просил сесть поближе врач?

      Семен внимательно посмотрел на него, на Кроткого, на Аракеляна.

      – По Правилам это не имеет значения.

      – А на колеса можно было присесть? – Вопрос Кроткого прозвучал как-то нерешительно, хотя и был произнесен сиплым басом. – Может быть, тогда…

      – Тогда бы самолет скапотировал2, и от кабины остался блин!

      Дверь кабинета приоткрылась:

      – Разрешите?

      – Я занят! – крикнул Терещенко. – Ну и заварили кашу, Пробкин!

      – Все делал, как учили.

      – Кто учил? – насторожился Терещенко.

      – Ну, например, министр гражданского флота. Недавно читал о его отношении к людям. Впечатляет и достойно подражания.

      Терещенко поморщился и пожевал нижнюю губу.

      – Ишь ты! Грамотен, баснописец! – выражая поддельное изумление, негромко сказал он. – Идите!

      В дверях Семен встретился с секретаршей командира отряда. Девушка, стуча каблуками по паркету, подошла к Аракеляну.

      – Вам записка. Передал шофер санитарной машины.

      – Спасибо.

      Аракелян прочитал записку и положил ее перед Терещенко.

      – Пишет начальник областной санитарной станции. Пилот садился по просьбе врача, и они ходатайствуют о поощрении.

      – Мое дело, дорогой, служба. Их право благодарить. Дам указание занести благодарность в личное дело Пробкина и накажу его за нарушение Наставления по производству полетов.

      – Прощать самовольства нельзя. Разведем анархию. Он мог запросить разрешение по радио…

      – Правильно, Кроткий. И возможно, мы разрешили бы! – вставил Терещенко. – Ваше мнение, Сурен Карапетович, я не спрашиваю, оно, как в зеркале, отражается в ваших главах, и я с ним решительно не согласен. У командира звена происшедшее

2

Скапотировать – О самолете: при посадке удариться капотом, носом в землю.