Мама, я прощаю тебя. Пётр Галигабаров

инсульта»? – прочитала она. От продолжения отвлёк звуковой сигнал. Это сообщение от психолога. У него появилось окно в расписании. Он написал: «Звони через видео или просто в… часов ровно. Я буду ждать».

      Она посмотрела на часы. До назначенного времени оставалось пятнадцать минут. Она дочитала заметку в интернете: «В первый год после ишемического инсульта выживает около 60% пациентов, тогда как после геморрагического инсульта – всего 38%. Через пять лет остаются в живых лишь 31 и 24% больных соответственно».

      «Всё кончено», – подумала она.

      К горлу подкатил ком. В носу защипало от желания плакать, но натренированная годами привычка не проявлять эмоции помешала. Лишь шумно втянула воздух через ноздри.

      «Достань его», – подумала она.

      Его приходилось прятать.

      Он был небольшого размера, чтобы помещаться за подкладкой огромной сумки. Размер его десять на пять сантиметров. Толщина, если сжать пальцами, пять миллиметров. На обложке были написаны иероглифы, изображены коты. По стилю – японская, средневековая живопись. Она купила его в тот памятный день её пробного побега, её бунта. Ох и страшно же было в то воскресенье. Страшно и радостно.

      Она прятала его за подкладкой, чтобы мама не нашла.

      Когда та, под прикрытием заботы, начинала с недовольным ворчанием требовать навести порядок в сумке, быстро извлекала блокнот и держала поближе к телу. Она понимала, наученная годами, что мама вот-вот схватит сумку, вытряхнет всё на кухонный стол. «Помойка какая-то», – будет повторять, копошась в том, что принято считать личным везде, но не в их доме. «Понятно, что ты до сих пор не замужем, такая помойка о многом говорит», – обязательно добавит, раскладывая по аккуратным группам крохи косметики («мышиный» блеск для губ, засохшая за невостребованностью тушь), ручки, карандаши, резинки для волос, стикеры (виниловые, бумажные), ключи, книги (два-три детектива или про травы)…

      Она достала блокнот и споро оглянулась через правое, потом левое плечо. Просто в голове возник образ матери, стоящей позади. До мурашек пробрал и заставил озираться. Но в комнате она была одна.

      Странички блокнотика были испещрены бисерным почерком. Это был её позитивный дневник. В него она с большим трудом сначала и гораздо бодрее после нескольких месяцев практики записывала каждый вечер то светлое, что происходило за день.

      – Чтобы научить мозг замечать положительное, тебе потребуется ежедневно делать записи и находить взаимосвязи между твоим восприятием мира, поведением и позитивными событиями. Помнишь, ты говорила, что в моменты радости тихо улыбаешься? Вспомни, пожалуйста, что-то сегодня вызвало подобную реакцию?

      Она задумалась. Зрачки её посмотрели вверх и влево. Она ответила:

      – Сегодня у моего канала выросло количество подписчиков на пятьсот человек, – и улыбнулась.

      – А какое влияние именно ты оказала на рост подписчиков?

      – Я опубликовала утром новый материал,