Хороните своих мертвецов. Луиза Пенни

Учить сочувствию, необходимому для того, чтобы увидеть в убитом человека. И не только в убитом, но и в убийце. Убийцу ловят не цинизмом и не сарказмом, не черным юмором и не грубыми замечаниями. Его ловят, наблюдая, думая и чувствуя. Грубые замечания не расчищают дорогу, не облегчают интерпретацию улик. Напротив, они затеняют истину страхом.

      Но перед старшим инспектором был не его ученик, да и дело не имело к нему отношения.

      Отведя глаза от молодого человека, он увидел, что женщина исчезла. Поскольку времени уйти куда-либо у нее не было, Гамаш решил, что она вошла внутрь.

      Странно: одеться для улицы, а в конечном счете остаться в тепле.

      Но он снова напомнил себе, что это не его дело.

      – Хотите войти, сэр? – спросил инспектор Ланглуа.

      Гамаш улыбнулся:

      – А я как раз напоминал себе, что это не мое дело, инспектор. Спасибо за предложение, но я воздержусь.

      Ланглуа бросил взгляд на молодого полицейского, взял Гамаша под локоть и отвел в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз.

      – Я попросил вас об этом не из вежливости. Мой английский не очень хорош. Он не так уж плох, но вы бы послушали, как говорит по-французски старший библиотекарь. По крайней мере, мне кажется, что это французский. Она и сама явно так думает. Но я ни слова не могу понять. Когда я ее допрашивал, она говорила по-французски, а я – по-английски. Это было похоже на мультик. Она, наверное, решила, что я идиот. Все, что мне оставалось, – это только улыбаться и кивать, и еще я, кажется, спросил у нее, не из низших ли она слоев.

      – Зачем же вы это спросили?

      – Я не хотел это спрашивать. Я хотел узнать, спускается ли она в подвал, но у меня не получилось. – Он печально улыбнулся. – По-моему, при расследовании убийства очень важна полная ясность.

      – Вы, вероятно, правы. Что она ответила на ваш вопрос?

      – Она очень расстроилась и сказала, что ночь – клубничка.

      – Господи боже.

      Ланглуа разочарованно вздохнул:

      – Не войдете со мной? Я знаю, вы говорите по-английски. Слышал ваши выступления на конференциях.

      – Но откуда вы знаете, что и я не корежу язык? Может, ночь и есть клубничка.

      – У нас есть другие полицейские, которые знают английский лучше меня, и я собирался привезти кого-нибудь из них, но тут увидел вас. Мы могли бы воспользоваться вашей помощью.

      Гамаш сомневался. Он чувствовал дрожь в руках, которую, к счастью, скрывали рукавицы.

      – Спасибо за приглашение. – Он встретился взглядом с инспектором. – Но я не могу.

      Последовало молчание. Инспектор, ничуть не огорченный, кивнул:

      – Не нужно было мне просить. Мои извинения.

      – Да не за что извиняться. Я признателен вам за приглашение. Merci.

      Незаметно для них обоих за ними следили из окна второго этажа. Окно было вставлено сто лет назад вместо двери, которая выходила на мостки, а те вели к смерти через повешение.

      Элизабет Макуиртер, все еще обмотанная шарфом, но оставившая пальто в гардеробе при входе, смотрела на двух мужчин.