Кирза. Вадим Чекунов

что у него поседели на заднице волосы, сплюнул на пол, и уже выходя, в сердцах бросил, указывая на огромный гипсовый бюст Ленина в углу:

      – Если ты, Торопов, такой мудак, подойди и стукнись головой о Лысого! Может, поумнеешь хоть чуть-чуть после этого.

      И, собираясь хлопнуть дверью, в ужасе обернулся.

      Чеканным строевым шагом рядовой Торопов подошел к гипсовой голове вождя, отклонился чуть назад…

      Два лба – мирового вождя и орловского паренька, соединились.

      Удар был такой силы, что вождь развалился на две половины, каждая из которых разбилась потом об пол на более мелкие части.

      Рыцк перепугался тогда не на шутку.

      Замполит полка, подполковник Алексеев, долго выискивал подоплеку антисоветского поступка солдата. Вел с ним задушевные разговоры. Угощал чаем. Потом кричал и даже замахивался.

      Андрюша хлопал глазами. Обещал, что больше не повторится.

      Самые нехорошие слова замполит уже произносил не в его адрес, а врачей призывной комиссии.

      На стрельбище, зная успехи Андрюши в изучении матчасти, народ ждал зрелища.

      Андрюша не подвел.

      Автомат ему зарядил лично начальник полигона, заявив, что до пенсии ему год, и поэтому "ну его на хуй!".

      Бойца под белы рученьки уложили на позицию, и с опаской подали оружие.

      С двух сторон над ним нависли Щеглов и Цейс. Помогли справиться с предохранителем.

      Тах! Тах! Тах!

      Тремя одиночными Торопов отстрелялся успешно, запулив их куда-то в сторону пулеулавливающих холмов.

      Дитя даже улыбнулось счастливо.

      Следующее упражнение – стрельба очередью по три патрона. Всего их в магазине оставалось девять. Три по три. Все просто.

      Потом Щеглов и Цейс долго еще спорили до хрипоты, кто из них прозевал.

      Андрюша решил не размениваться. Выпустил одну длинную. Все девять.

      Причем при стрельбе он умудрился задрать приклад к уху, а ствол, соответственно, почти упереть в землю.

      Земля перед ним вздыбилась пылью.

      Народ оторопел.

      Упасть догадался лишь начальник полигона. Остальные тоже потом попадали, но когда все уже закончилось.

      Чудом рикошет не задел никого.

      Визгливо так, истерично посмеивались.

      Сдержанный ариец Цейс оттаскивал от Андрюши капитана Щеглова.

      Тот страшно разевал зубастый рот и выкрикивал разные слова. Слово "хуй" звучало особенно часто.

      Где бы еще, как не в армии, благодаря рядовому Андрюше Торопову я понял истинное значение глагола "оторопеть"?

      Когда на присягу к Андрюше приехал отец, совершенно нормальный, кстати, мужик, к нему сбежалось чуть ли не все командование части. Главный вопрос задал наслышанный о новом подчиненном командир части – полковник Павлов:

      – Что же нам теперь делать-то, а?..

      – Подлянку вы нам сделали, уважаемый папаша, большую! – добавил Щелкунчик.

      Андрюшин отец виновато вздохнул и изрек:

      – Я с ним восемнадцать лет мучился. Теперь вы два года