Память – это ты. Альберт Бертран Бас

он в беде? Смогу ли я найти его? Вскоре эти сомнения стали неотступно терзать меня и днем.

      По правде говоря, я смирился со своим положением. И чувствовал себя прескверно. Я искал облегчения, снова и снова напоминая себе, что я всего лишь несчастный мальчик, застигнутый войной, и не заслуживаю тех ужасов, которые со мной творятся. Приблизительно такими словами обычно выражалась мама, повторяя их, чтобы я сидел тихонько, но в то же время был в ладу с собой. Может, поначалу это и работало, но теперь уже нет. И стыд, который я испытывал, был тому доказательством. Мне было стыдно, что я забыл отца. Было стыдно прятаться в пещере и притворяться, что это и есть моя новая жизнь, в то время как снаружи кипит борьба.

      Но прошлое и война всегда настигают нас. Полагаю, я предвидел, что очень скоро, раньше, чем можно было ожидать, на меня навалится и то и другое. Причем одновременно. Как будто судьба говорила мне: “Если ты не идешь мне навстречу, я сама приду к тебе”. И так и случилось.

      Во время одной из ежедневных прогулок мы углубились в ту часть леса, где еще не бывали. Снег уже сошел. Холода отступили, и можно было не надевать сто одежек. На склонах пробилась зелень, реки стали шумнее. Еще раньше Хлоя показала мне заводь, пригодную для купания. Сначала я заходил только по щиколотку, но потом привык и признал правоту Хлои, утверждавшей, что нет ничего лучше для кровообращения, чем купание в жидком льду.

      Хлоя, по обыкновению, шагала впереди, а я поспевал за ней как мог. С каждым разом мы уходили все дальше, и хотя я еще не до конца восстановил силы, она была непреклонна:

      – Твои ноги должны помнить, зачем они нужны.

      Она несла за спиной кролика, которого подстрелила точно в глаз. Не самая приятная в мире картина, но так было нужно. Хлоя надолго уходила из дома, и ее отец, хотя и проводил большую часть дня со стадом или в поселке, мог что-нибудь заподозрить, если она приходила поздно. Так что возвращаться домой лучше было не с пустыми руками, а с охотничьим трофеем на ужин. Сколько кроликов пожертвовало жизнью, чтобы сберечь наш секрет?

      Вдруг Хлоя остановилась и винтовкой указала мне на какие-то грибы.

      – Это… – я не успел сосредоточиться, – это рыжики.

      Если она молча продолжит путь, значит, я угадал. Так и случилось. Тогда я наклонился, чтобы собрать грибы и положить в сумку. Когда я выпрямился, Хлоя уже поджидала меня возле другого дерева.

      – Лисички?

      Хлоя молча кивнула и пошла дальше, а я снова остался собирать грибы. Даже отец Перет, наш учитель в школе, не бывал так строг на экзаменах. Через несколько метров Хлоя снова остановилась рядом с грибной семейкой.

      – Э… знаю, знаю. Я помню. Сейчас.

      – Никаких “сейчас”. Три, два, один…

      – Соплюшка?

      – Правильно. – Хлоя старалась не выдать удивления.

      Когда я, довольный собой, наклонился за грибами, Хлоя легонько оттолкнула меня стволом винтовки:

      – Они несъедобные.

      – Но ты говорила…

      – Есть несколько видов соплюшек.