Вынужденная посадка. Марк Москвитин

кстати, хватает наши рублики только так!

      Мы остановились у арки перед домом Артура.

      – Меня вот что удивляет, – заговорил я. – Где собаки?

      – Имеешь в виду зубак?

      – Нуда. Кошек вижу, бегают, а псов нет.

      – Вымерли.

      – Каким же это образом?

      – Не стали нужны. Сейчас в России жизнь спокойная, безопасная, нужды в оружии у граждан нет. Зубака же изначально – что? Биологическое оружие.

      – А болонки, левретки?

      – В начале девятнадцатого века светские дамы носили кинжальчики. Сейчас – нет. И вообще, в качестве комнатного зверька белка или кошка гораздо приятнее. И выгуливать не надо.

      – Кошки – тоже ведь оружие. У них когти острее собачьих.

      – Кошка – оружие против мышей и крыс. А зубака – против человека.

      – Но я не вижу и бродячих, бесхозных со… зубак.

      – Вымерли. Свалок и помоек нет. Пополнения домашними нет. Собственные гены быстро выродились. Четыре, пять поколений – и конец. К тому же – массовый отлов и стерилизация… Я знаю только два примера, когда одичавший, бывший домашний вид выжил без человека. Американские мустанги, австралийские кролики.

      – Так… Избавились, как от хамоватого гостя. А как же на Севере? Там на собаках ездили.

      – На Севере ездят на снегоходах… Ну, входи, Слава. Поедим у меня.

      …Покончив с салатом из омаров, я спросил:

      – Как ты называл свою родную деревню? Вилль-де-Руа?

      – Да, правильно.

      – Это во Франции?

      – Если точно – в Бургундии. Недалеко от Дижона. Родители там…

      – А что делают?

      – Поль – инженер на биостанции. Мари – художница. Портреты, пейзажи. Вон, на стене.

      Я повернул голову. Артур на портрете был моложе, но смотрел пристально и твёрдо. Такого с пути не собьёшь…

      – В космос тянуло с детства, – продолжал хозяин. – Я следил за этими делами. Видел, что российским космонавтом быть интереснее, чем техасским или европейским. И уехал в Россию. Старики проявили понимание…

      – Ты с ними видишься?

      – Само собой. По связи разговариваю. Прилетаю.

      – Вилль-де-Руа. Ну-ка, переведу… Деревня Короля. Королевская Деревня. Так?

      – Так! – развеселился Артур. – Скажи уж лучше: Царское Село. Это ближе для русского уха.

      – Действительно, Царское Село…

      – Только я не Пушкин. Стихов никогда не сочинял. Даже когда первый раз влюбился.

* * *

      Раз в неделю я ездил в Институт к Новицкому и Саше. Иногда им было не всё ясно, и меня просили заночевать. Но так-то особого беспокойства я у врачей не вызывал… В последний приезд профессор был очень рассеян и, похоже, чем-то удручён. Я спросил Сашу:

      – Как успехи? Женщину когда будете пробуждать? Меня бы с ней познакомили.

      Хмурый Саша помрачнел ещё больше.

      – Нет её. Умерла. Два дня назад.

      И после молчания добавил:

      – Так что вам с Алексеем Омулевым крупно повезло. А ей нет. И нам с Антонычем ещё не скоро придётся шуметь о достижениях…

      Заканчивался