Вынужденная посадка. Марк Москвитин

Продукты, кристаллы к компьютеру, одежда. И велосипед. За него сняли с карточки. Кредит. Интересно, сколько на нём?

      – Лежачая восьмёрка, Слава, – небрежно бросил Артур.

      – Бесконечность, что ли?

      – Именно. Это не с карточки списывают, а на карточку пишут. Для учёта нужно, для статистики, для экономических прогнозов. А не для того, чтобы ущемить твоё потребление. Там, в кассе, информация остаётся.

      – А если я что-нибудь непомерное захочу?

      – Есть в наличии – получишь. Но вообще-то у человека всего один желудок. Он может быть весьма вместительным. Но притворяться, что их у тебя, скажем, четыре, как-то не принято. Это в сороковых- пятидесятых годах все всё хватали. Потом угомонились, поняли, что глупо. А тут и первое поколение, воспитанное соцтехнологами, выросло…

      – А если кто-то совсем ничего не хочет делать, а только потреблять? И при этом он абсолютно здоров. В семье же не без урода?

      Артур усмехнулся.

      – Один урод семью не объест.

      – А если уродов много?

      – Значит, семья никуда не годится.

      – Сейчас, – с некоторым недоумением спросил я, – вроде бы, глава «семьи» – царь?

      – Правильно, царь. Император Александр Четвёртый.

      – Как-то не вяжется…

      – Нормально вяжется. Государь как государь. Жить не мешает. Хотя порядок держит. Тяжёлой царской рукой!

      …Сосед ушёл, когда уже стемнело. На прощанье сказал:

      – Очень-то дома не сиди. Давай, осваивайся. Гуляй, езди, говори с людьми. В Москве еще не был?

      – Нет как-то…

      – Езжай, посмотри. За сто лет, наверное, здорово изменилась.

      Попрощавшись с Артуром, я сел к компьютеру. Набрал: «Пётр Четвёртый».

      – Не охотничий. Охотников нет в лесу.

      – Охотники, охотники… Что-то знакомое. A-а, читал. У Льва Толстого, у Пришвина. Ходили по лесам с оружием, убивали зверей и птиц. Правда, так и не понял, для чего.

      – Для еды.

      – Ты что, какая еда… У Толстого люди богатые.

      – Тогда для развлечения.

      – Дикость, – поморщился Артур. – А человека во время охоты застрелить не могли?

      – Могли. Бывали случаи.

      – Дикость, – повторил Артур.

      – Это еще не дикость, – возразил я. – Это случайное, оно же неосторожное убийство. А про такую штуку ты слыхал – бытовое убийство?

      Артур озадаченно помолчал.

      – Не знаю. Убийство знаю. А вместе – не стыкуется. Но это не терроризм?

      – В мое время отлично стыковалось. – И я объяснил, что это такое.

      – Жуткие вещи ты рассказываешь. Прямо гражданская война.

      – Всё так… Необъявленная война, без смысла, без цели. Незаметная, ползучая.

      – Война отравленных. Я читал. Травили себя, чем только могли. Алкоголь, табак, конопля, героин.

      – Да. А о пьяных самосожжениях ты не читал?

      – Нет. Это нечто ритуальное? Религиозный фанатизм?

      – Никакого фанатизма. Одна глупость и распущенность. Человек напивался допьяна…

      – Алкоголем?

      – Да, алкоголем. Ложился в постель, закуривал сигарету, в следующий момент засыпал. Челюсть