Будешь моей, детка. Анастасия Градцева

куда я еду устраиваться, находится на другом конце города. Почти час дороги с тремя пересадками! Это жутко выматывает! Хоть я и заехала домой после университета переодеться, но выгляжу сейчас не лучшим образом. Блузка прилипла к спине, волосы взлохмачены, а на лице видны все мои переживания и бессонная ночь.

      Покружив по незнакомому району и найдя наконец нужный мне дом, я достаю карманное зеркальце и, как могу, привожу себя в порядок. Приглаживаю встрёпанные волосы, щипаю себя за бледные щёки, чтобы на них появился хоть какой-то румянец. А губы можно не трогать, они и без того алые и припухшие. Натертые щетиной. До сих пор.

      Вздрагиваю, вспоминая наглый язык, который хозяйничал у меня во рту, и жесткие губы, так уверенно прижимающиеся к моим. Соболевский не нежничал со мной, был груб и резок, но… Но я почему-то вспоминаю снова и снова и сам поцелуй, которым наглый мажор явно хотел наказать меня, и его руки, которые гладили меня по спине и затылку и были неожиданно бережными для того, кто предлагал мне отсосать ему на крыльце университета.

      – Кто? – спрашивает хриплый, но определённо женский голос в домофоне.

      – Это Оля. Васильева, – торопливо отвечаю я. – Я вам звонила, по поводу работы.

      – Второй этаж, кабинет 13. В конце коридора, – сухо информирует она меня и отключается.

      Дверь пищит, открываясь, и я вхожу. Это не похоже на сияющий стеклом и металлом офисный центр. Скорее на какой-то старый дом, в котором вместо квартир – кабинеты. И на каждом табличка. Маникюр, парикмахер, нотариус, ломбард…

      Я поднимаюсь на второй этаж по лестнице и сразу вижу тринадцатый кабинет. Надпись на нем ни о чем мне не говорит: агенство «Pretty woman».

      Я стучусь, мне кричат:

      – Входите, не заперто.

      Делаю короткий вдох, одёргиваю юбку, блузку, поправляю волосы и вхожу, стараясь выглядеть максимально взрослой и серьезной.

      На подоконнике у открытого окна сидит нога на ногу женщина и курит, стряхивая пепел в горшок с цветком.

      – Привет, Оля Васильева, – говорит она. – Я Рита. Щас, докурю – и поговорим.

      В несколько затяжек приканчивает сигарету, спрыгивает с подоконника и подходит ко мне. Критически рассматривает, просит повернуться, поднять руки, потом открыть рот. Она что, реально смотрит на мои зубы? Кошмар! Никогда не думала, что наниматься на работу так унизительно.

      Я в полном шоке, но послушно выполняю все, о чем меня просят. И Рита вроде бы остается довольной.

      – Ты говорила по телефону, что английский хорошо знаешь?

      – Очень хорошо. Я на нем учусь.

      – Отлично, это прям отлично. Подожди… А восемнадцать-то хоть есть тебе? – спрашивает она с сомнением. – А то личико у тебя больно свежее.

      – Девятнадцать уже.

      – Лады. Грудь тройка?

      – Эээ… да.

      – Шрамы на теле есть от ран или операций? Татуировки? Пирсинг?

      – Ничего нет.

      – Ну и супер, умничка. Мы с большими шрамами совсем не берем, а татухи к твоему типажу не подходят. Ты у нас девочка-одуванчик будешь, правда?

      Рита