Будешь моей, детка. Анастасия Градцева

а в остальном далеко не высший сорт. И вроде какая разница, рот у нее неплох, да и личико милое, но у меня в штанах даже не шевелится ничего от ее грязного соблазнительного предложения. А ведь совсем недавно член рвался в бой только от одного запаха той сладкой детки.

      – Не интересует, – спокойно говорю я и отстраняю ее от себя. – Иди на занятия лучше, эээээ…

      – Милана, – обиженно подсказывает она. – Я же тебе говорила.

      Бля! Считаешь, я тебя слушал? Тогда ты еще глупее, чем показалась на первый взгляд.

      – Пока, малыш! – шутливо чмокаю ее в щеку, чувствуя на губах неприятную липкость то ли от крема, то ли от пудры. Хер знает, чем они там мажутся, чтобы выглядеть лучше. – Думаю, ты найдешь, кого обрадовать своим ротиком!

      – Мудак! – кричит она мне вслед, но я кривлю губы в ухмылке. Как будто я этого не знаю.

      На учебу идти неохота, ничего нового я там не узнаю. Мой английский соперничает с английским преподов, я тоже говорю без акцента, как и они, потому что закончил старшую школу в Сан-Франциско. И до этого меня всегда обучали носители языка. Отец не жалел денег на мое образование. И я бы учился дальше в США, в университете, который давно себе присмотрел, но внезапное расширение компании… И я нужен отцу здесь. Этот университет как компромисс, но, бля, для меня тут реально ничего нового. Меня воспитывали как наследника империи, как бизнес-проект. С пяти лет обучали горным лыжам, рафтингу, фотографии, основам продаж, бизнес-коммуникации и системе вознаграждений. Как меня могут здесь научить бизнесу, если я и так все уже это знаю? На практике, бля. С конкретными цифрами.

      – Соболь, ты рано чего-то, – окликает меня Ник Яворский. Обмениваемся с ним рукопожатиями. Он и Влад Багров – зачетные пацаны. Сразу видно тех, кто уже чего-то добился в жизни, а не просто прожигает папочкино бабло. Ник круто шарит в сфере блокчейна и криптовалюты, нехило на этой теме зарабатывает, а у Влада вообще богатых родителей нет. Он из какого-то поселка областного, выбился в звезды сам. С четырех лет в хоккее, самородок, бля. Видел я, как он играет – реальная ракета. Размазывает всех по бортику на раз.

      – Да дела были, – туманно отвечаю я Нику. – А ты чего?

      – Тоже дела были, – усмехается он.

      – Что-то с этим, – я морщу лоб. – Ну этим фондом твоим? Как он, блин, называется?

      – Фонд по предоставлению ликвидности на децентрализованных биржах, – напоминает Ник, и коротко ухмыляется. – Слишком сложно для тебя, да, Соболь?

      – Отъебись, умник! На пары идешь?

      Он смотрит куда-то за мою спину, а потом вдруг резко говорит:

      – Нет. Не иду. Нахер. Поехали погоняем лучше.

      – А ты на Макларене сегодня?

      – Ага.

      – Ну давай.

      – А вечером что? Планы?

      – Никаких, – честно отвечаю я.

      – Зависнем?

      На языке Ника «зависнуть» – это сесть в дорогущем баре с самими красивыми девками нашего города. Отборными. Его интересуют исключительно длинноногие модели, отвечающие всем самым хитровыебанным стандартам