Будешь моей, детка. Анастасия Градцева

в наследника заводов и пароходов.

      – Но вы так с ними разговариваете всегда, – бормочу я растерянно. – Как будто не боитесь.

      – Не боюсь, – соглашается она. – Но в пределах разумного. По учебе могу хвосты накрутить, потому что папочки и мамочки хотят, чтобы их наследники хорошо учились. А про поведение и слова поперек не скажу. Не хочу новую работу искать. Пойми, девочка: этим золотым деткам можно все, что позволяют им их родители. А они им позволяют буквально все.

      Я стою, уставившись в пол. Слезы все же не удерживаются и падают на туфли, расплываясь неаккуратными мокрыми кляксами.

      – Халат хочешь? – вдруг спрашивает меня Лилия Матвеевна.

      – Какой халат? – шмыгаю я носом.

      – У нас в шкафу техничка свой халат хранит запасной. И ведро. Можешь взять. Сумку свою в ведро спрячешь, волосы косынкой завяжешь – он и не узнает тебя, если быстро прошмыгнешь.

      – Вы серьезно? – лепечу я. – Правда готовы мне помочь?

      – Выйдешь через запасный выход, на первом этаже под лестницей есть такая синяя дверь.

      И она кладет передо мной ключ.

      – Там рядом кладовка, оставь в ней ведро и халат, я заберу потом. Ключ завтра занесешь.

      – Спасибо! Спасибо! Вы даже не представляете, как помогли мне! Я вам теперь должна! Что угодно буду делать! Бумаги могу перебрать, могу полы помыть, могу…

      – Поторопись, Васильева, – обрывает она мой поток благодарностей. – А то этот ждать долго не будет. Если зайдет сюда – я тебе уже ничем не помогу.

      Я быстро напяливаю на себя длинный халат, низко повязываю косынку и горблюсь, чтобы быть как можно больше непохожей на себя.

      – Спасибо вам, – повторяю я. – Вы мой спаситель.

      – Это временная мера, – говорит она и вздыхает. – Завтра ведь ты снова придешь на учебу. И вечно бегать от него не сможешь.

      – Завтра я что-нибудь придумаю! – обещаю я.

      – Ну-ну, – Лилия Матвеевна скептически поджимает губы.

      Она явно не верит, что мне это удастся. Но тем не менее помогает мне. А значит, мир – не такой уж несправедливый и бессердечный, каким он мне казался в тот момент, когда я стояла в капкане рук Соболевского.

      Глава 2. Новые обстоятельства

      До дома я добираюсь без приключений, но меня до сих пор потряхивает. Как я так умудрилась встрять? Вроде нет во мне ничего такого, что бы могло привлечь внимание этого самоуверенного самца. Он же неделю мимо ходил и тискал себе преспокойно наших красоток, почему сейчас-то вдруг зацепился за меня взглядом?

      Я запоздало понимаю, что по-хорошему мне не надо было так резко реагировать на подкат Соболевского и вступать с ним в открытый конфликт. Надо было молчать, смотреть тупым взглядом и прикидываться валенком. Меня бы, конечно, обсмеяли, но тогда он бы наверняка отстал. А сейчас… Сейчас для него дело принципа доказать всем своим дружкам, что он может нагнуть любую. Даже такую принципиальную, как я.

      Но об этом я подумаю потом.

      Дома я быстро переодеваюсь и бегу