На поле брани. Эпизоды и рассказы из первой половины нынешней войны. Георгий Северцев-Полилов

губах.

      Он сознавал, что удаче своей поездки обязан в большей мере своей новой лошади, другой конь не вынес бы такого дальнего пути и мало ли что могло случиться в это время.

      Хорсек уже предвкушал награду. Он знает, что генерал не скуп на них. А там дальше, дальше, радужные мечты все больше и больше овладевали молодым офицером.

      – Стой! откуда, куда? – послышался грубый оклик на русском язык.

      Хорсек от неожиданности чуть было не свалился. Одна нога даже выскочила из стремени, когда он покачнулся, натянув поводья.

      Что такое случилось? Где он находится, почему его спросили не по-вентерски или по-немецки?

      Сразу все перемешалось в голове мечтательного австрийца. Он никак не мог предположить, что попал к русским, и ничего не ответил на предложенный вопрос.

      Послышался звук взведенного курка, но выстрела не последовало. Еще минута, и злосчастный австрийский офицер оказался в кругу бородатых казаков.

      В следующее мгновение он был снят, как ребенок, с седла, у него отобраны сабля и револьвер, крепкие руки держали Хорсека.

      – Эй, да это наш приятель Турханчик, это ты, милый, – послышался из темноты обрадованный голос Панкратьича, – ай да умница, к своим вернулся, да еще гостинец привез. Дай-ка я тебя в морду поцелую.

      – Вот так конь, истинно значит, свой, не продал русских за австрийский ячмень, – отозвался кто-то из сотни.

      Героя-коня все обнимали, точно это было не животное, а человек, а рыжак не утерпел и бросился к полковнику.

      – Ваше высокородие, Турханчик-то…

      Занятый разговором с другим офицером, полковник с изумлением спросил:

      – Какой «Турханчик», что тебе, Василий?

      – Да мастачек-то, ваше высокородие, что после нашего сотника остался, утеряли которого в прошлый раз…

      – Ну, сказывай, что дальше, – нетерпеливо перебил его полковник.

      – Вернулся сам, да австрияка еще привез, нате, мол, вам, землячки милые, подарок от меня, вы меня зря в беде оставили, а я этого не помню, сам сумел вызволиться, – торопливо рассказывал казак, его рыжая борода тряслась от удовольствия.

      Заинтересованный рассказом станичника, полковник велел привести к себе лошадь.

      Поусердствовали казачки. Вместе с лошадью доставили и пленного австрийца.

      Смущен был последний. Все его розовые планы разлетелись. Поручение, которое ему было дано, такое важное, должно было погибнуть. Неприятно чувствовал себя в эту минуту тщеславный Хорсек. Он готов был провалиться сквозь землю.

      Полковник небрежно посмотрел на щеголеватого адъютанта, улыбнулся и спросил по-немецки:

      – Куда это вы катались так поздно ночью, господин офицер?

      Ничего не ответил ему австриец. Краска стыда залила все его лицо.

      Рассветало. Казаки продолжали миловать Турханчика, притащили сена, довольный конь радостно пофыркивал, очутившись среди своих.

      – В тороках что-то есть, ваше высокородие, – объявил Панкратьич и, вытащив злополучный пакет, принес его полковнику.

      Блеснули