На поле брани. Эпизоды и рассказы из первой половины нынешней войны. Георгий Северцев-Полилов

вкрадчиво отозвался один из коронованных гостей императора.

      – Ну, ты стал слишком большим пуристом, Рудольф, хотя ты не понял мою мысль верно! – свысока отозвался император.

      Он опустился на кресло, в голове стола, и движением руки пригласил остальных последовать его примеру.

      – На полях сражения мечтать о дамском обществе никто из закаленных воинов не должен, но тут дело идет о совершенно другом, – и, снова кивнув головой Шлобитену, прибавил:

      Ты возьмешь автомобиль и отправишься во дворец к великой герцогине.

      Вильгельм насмешливо подчеркнул последний титул и остановился, ожидая эффекта, как опытный актер.

      – … От моего имени ты пригласишь её сделать честь отобедать с нами здесь, у меня!

      Звонко отчеканивая слова, Вильгельм старался придать каждому из них особое значение.

      Дона-Шлобитен отдал честь венценосному хозяину и сейчас же вышел.

      – Присутствие этой дамы нам не будет мешать, надеюсь, господа? – с легкой иронией в голосе спросил император.

      Никто из присутствовавших не посмел возразить, только на лицах некоторых появилась льстивая улыбка.

      – Ваше величество, я не понимаю, для чего она вам понадобилась? – слегка сдвинув брови, спросил наследный принц баварский.

      – Ай, какой ты, Рупрехт, еще юный, тебя волнует присутствие молодой хорошенькой женщины! Неужели ваши патеры заставляют вас так сурово смотреть на женщин? – шутил Вильгельм.

      Своей болтовней он старался заглушить охватившее его волнение от неприятного известия, полученного им незадолго перед возвращением в штаб-квартиру. Французы не только не отступили, но даже угрожали передовым позициям германцев, которые сдерживали натиск врага с большими усилиями.

      – Так, значит, мы через два-три дня, самое позднее, в Париже, господа? – пытался новой бравадой заглушить свое волнение державный вождь немцев. – Они нас ожидают, первый мой приказ – в захваченной нами столице Франции поставить на сцене Гранд-Опера оперу – «Берлинский Роланд» – вы ее слышали?

      И, не ожидая ответа, он продолжал:

      – Текст – мой, а музыка милейшего и прибавлю, одного из самых талантливых авторов во всем мире, маэстро Леонкавалло.

      – Ну, а если у них нет нот? – пошутил кто-то из присутствовавших, осмелившийся на это, замечая настроение Вильгельма.

      – Ну, мы им дадим некоторые дипломатические ноты, и я уверен, что французские певцы постараются исполнить эту оперу превосходно.

      – А гимн Эгиру вы не заставите их разучить, ваше величество? – грубоватым тоном спросил один из венценосных союзников.

      – О, я совсем забыл про него… разумеется, французские трубы должны исполнить германский победный гимн, – громко выкрикнул император и, нажав пуговку электрического звонка, сказал появившемуся на пороге комнаты метрдотелю:

      – Шварцбах, не забудьте, что сегодня у нас обедает дама, позаботьтесь о чем-нибудь сладком, но настоящем немецком блюде. Что