Повесть о прекрасной Отикубо. Повесть о старике Такэтори. Неизвестный автор

Что здесь дурного? Зачем так шуметь? Видно, их союз был заключен еще в прежней жизни[14]. Против судьбы не поспоришь.

      – Ты мне и словом не обмолвился, а госпожа моя подумает, что я с тобой в сговоре, вот что мне горько! Ах, зачем только я покинула ее нынче ночью! – сетовала Акоги, негодуя на мужа.

      – Не тревожься, она поймет, что ты ни о чем не знала. За что ты так сердишься на меня? – И, не давая ей времени опять разразиться упреками, меченосец снова заключил жену в объятья.

      Митиёри тихо говорил девушке:

      – Отчего вы так бесчувственны к моей любви? Пусть я человек ничтожный, но все же, мне кажется, вам незачем приходить в такое отчаяние. Сколько раз посылал я вам письма, а вы ни разу не удостоили меня ответом! Я решил было не утруждать вас больше, раз я так вам противен. Но не знаю сам почему, с тех пор как я начал писать вам, вы мне сделались очень дороги. Ах, должно быть, ваша ненависть ко мне предопределена еще в прошлой жизни, и потому я не питаю чувства горечи за то, что вы ко мне так жестоки.

      Отикубо казалось, что она умрет со стыда. На ней было только одно тонкое платье и хакама, изношенные до того, что местами сквозило нагое тело. Не описать словами, как ей было тяжело. По ее лицу струился холодный пот, еще более обильный, чем слезы. Заметив, в каком она состоянии, Митиёри проникся к ней жалостью и нежностью. Он начал всячески успокаивать ее и утешать, но Отикубо не в силах была вымолвить ни слова.

      Сгорая от стыда, девушка в душе винила во всем Акоги.

      Наконец кончилась эта грустная ночь. Раздался крик петуха.

      Митиёри воскликнул в тоске расставанья:

      Всю ночь до рассвета

      Ты только слезы лила…

      Я полон печали,

      И все ж ненавистен мне

      Крик петуха поутру.

      – Молю, отвечайте мне хоть иногда, а то я подумаю, что вы совсем дикарка, не знающая света.

      И вдруг Отикубо невольно, словно в полузабытьи, прошептала:

      Ты полон печали…

      В устах моих замер ответ.

      И вторит рыданью

      Крик петуха поутру.

      Утру я не скоро слезы.

      Голос ее ласкал слух. До тех пор Митиёри был влюблен не слишком глубоко, но с этого мгновения полюбил по-настоящему.

      – Экипаж прибыл! – донеслось с улицы.

      – Пойди доложи! – велел меченосец жене.

      – Нынче ночью я прикинулась, будто ничего не слышу, значит, если я прибегу к ней так рано, она поймет, что я все знала. Подлый ты человек! Из-за тебя моя дорогая госпожа меня возненавидит.

      В своей ребяческой досаде Акоги казалась ему еще милее прежнего.

      – Ну что ж! Если госпожа твоя тебя возненавидит, то я еще крепче буду любить, – пошутил меченосец и, подойдя к окну комнаты Отикубо, подал условный знак, кашлянув два-три раза.

      Митиёри быстро вскочил с постели и стал помогать Отикубо переодеться в дневную одежду. Увидев, что девушка стынет от холода, потому что у нее нет даже тонкого платья хитоэ́[15], он снял с себя свое и накинул ей на плечи. Отикубо до крайности смутилась.

      Акоги

14

…их союз был заключен еще в прежней жизни. – Согласно буддийским верованиям душа проходит через ряд земных воплощений, возрождаясь в человеческом образе или в образе животного, растения и т. д.

15

Хитоэ – одежда без подкладки, которую носили мужчины и женщины.