Повесть о прекрасной Отикубо. Повесть о старике Такэтори. Неизвестный автор

где же картины? – полюбопытствовала она.

      – Вот здесь. Отдай-ка это письмо барышне, тогда все узнаете.

      – Опять какой-нибудь обман, – нахмурилась Акоги, но все же отнесла письмо своей юной госпоже.

      Отикубо томилась от скуки и потому пробежала его взглядом.

      – Что такое? Ты просила свитки с картинами? – воскликнула она.

      – Да, я писала о них меченосцу, а господин сакон-но сёсё, верно, видел мое письмо.

      – О, как это неприятно! У меня такое чувство, будто заглянули в самую глубь моего сердца. Для такой затворницы, как я, лучше оставаться безучастной ко всему на свете, – сказала Отикубо с недовольным видом.

      Меченосец позвал Акоги, и она вышла к нему.

      – А кто остался сторожить дом? – спросил он будто невзначай. – Как у вас стало пусто и уныло! Я сейчас пошлю к своей старушке за лакомством. – И он отправил нарочного к своей матери с наказом прислать все вкусное, что только найдется в доме.

      Та уложила разные лакомства как можно красивее в две корзинки. Бóльшую из них она наполнила до краев всевозможным рисовым печеньем, белым и красным вперемежку, не забыла даже положить сверток с поджаренными зернами риса. И послала сопроводительное письмо:

      «Такие кушанья едят неохотно даже в бедных домах. Боюсь, что особам, живущим во дворце, они придутся не но вкусу. Этот жареный рис прошу передать девочке для услуг, как бишь ее по имени, кажется, Цую́».

      Зная, как грустно живется покинутой всеми Отикубо, старуха всячески старалась показать, что рада услужить ей хоть малостью.

      Увидев корзинки с лакомствами, Акоги воскликнула:

      – Это странно. По какому случаю и жареный рис, и сладости? Что ты затеял?

      Меченосец засмеялся:

      – Знать ничего не знаю. Зачем бы я стал дарить такие пустяки? Это моя старуха додумалась своим разумом. Эй, Цую! Возьми убери это куда-нибудь.

      И Акоги с меченосцем стали, как всегда, толковать о своих господах. Решили, что молодой господин вряд ли пожалует в такую дождливую ночь, и спокойно легли спать.

      Отикубо тоже прилегла и одна в ночной тишине стала перебирать струны своей цитры. Полилась прекрасная, полная задушевной грусти мелодия.

      Меченосец заслушался.

      – Как чудесно она играет!

      – Правда, хорошо? А ведь покойная госпожа учила ее музыке очень недолго, когда девочке было всего лет шесть…

      Пока они так мирно беседовали между собой, Митиёри украдкой приблизился к дому. Он послал одного из слуг сказать меченосцу:

      – Выйди ко мне немедленно для важного разговора.

      Тот сразу все понял и в замешательстве отозвался:

      – Слушаюсь, сейчас иду! – и торопливо вышел.

      Акоги тем временем пошла к своей госпоже.

      – Ну, что же? – спросил Митиёри. – Я приехал в такой проливной дождь, неужели мне возвращаться ни с чем?

      – Вы так внезапно пожаловали, даже не предупредили меня заранее. Как же так вдруг! – упрекнул его меченосец. – А ведь еще неизвестно, что скажет молодая госпожа. Вряд ли что-нибудь выйдет сегодня.

      – Не строй такой постной рожи! – И Митиёри