Без мата тут и не скажешь. Виталий Штольман

момент подходило именно это слово. Художник, что ли, судя по мольберту в сумке, висящей на его дохлом плечике. Цветной шарф и беретка. Беретка, блять. Кто сейчас вообще ходит в беретке? Что это за полупокер вообще?

      – Здравствуйте, не поймите меня превратно, вы мне так понравились.

      – Чего-о-о, блять? Откуда вы вообще беретесь сегодня такие юродивые? Ты себя в зеркало видел, додик? Я ж тебя левой одной перешибу, если не отвалишь.

      – Да нет же, вы мне понравились как объект для моей картины. Я – художник.

      – Слышь, художник, я сейчас вот прям не в духе. Иди-ка ты подобру-поздорову, пока я тебе твои кисти меж мольбертов не запихала.

      – Что же вы ругаетесь, я лишь…

      – До свидания!

      – Но…

      Аня посмотрела на него сурово, словно она пред боем за титул чемпиона мира на «Битве взглядов», художник осекся на полуслове. Что ж за день-то такой? Единственный выходной на неделе, и уже за утро два мудака, что пытались вторгнуться в ее личное пространство. А это, знаете ли, опасно! Анна не всегда дипломатична. Жизнь в Ростове и служба в ВДВ по контракту научила ее меньше разговаривать и больше бить. Сегодня что-то смалодушничала, за что корила себя. Но кого там бить-то? Алкаш, которому три вздоха и так осталось, или этот с мольбертом? Он и так бедолагой уродился.

      Аня вообще и за мужиков-то их не считала. Что ты за мужик такой, если не можешь пробежать 10 километров, а потом еще вступить в неравный рукопашный бой с толпой отморозков. Таковы идеалы. Чем квадратнее лысая башка и крепче мускулы, тем лучше. Мужик – это тот, кто и в огонь, и в воду, и в медные трубы. А не вот эти слюнтяи, что ходят зимой в коротких штанишках, обмотав свою тонкую шейку километровым шарфом для сбора стекающих соплей, или скатившиеся одноклеточные, жаждущие добить свое тельце каким-то суррогатом.

      Всю следующую неделю Аня занималась тем, чем обычно. Бегала, прыгала, била кирпичи о голову, да мужиков на тренировках по кикбоксингу.

      – Аня, активнее работай, активнее, – орал на нее тренер, и она работала, работала активнее. – Во-о-о-от, так-то лучше! Федор, а ты чего там с бабой справиться не можешь?

      Федор с бабой справиться не смог, пропустив в печень.

      – Все молодцы, Аня, подойди!

      – Да, тренер!

      – На соревнования поедешь! Победа твоя! Сто пудов!

      – Хорошо! – еще не отдышавшись, говорила она. – Когда?

      – Через месяц.

      – Хорошо!

      – Ань, тут это, какой-то клоун тебя спрашивал!

      – Какой еще клоун?

      – Художник, что ль, какой.

      – Чего?

      – Да я ебу что ль, Ань! На выходе он. Давай. До завтра.

      – Хорошо, тренер!

      Сказать, что Аня была не зла, ничего не сказать. Похоже, этот «пятерочный полупокер» следил за ней, иначе как он тут оказался. Не переодеваясь, она вышла из зала. Вонючая и блестящая от стекающего по ней пота. И ждал ее действительно он. «Пятерочный полупокер». С мольбертом и в беретке. Стабильно мудаковато. Аня с ходу прижала его к стенке, одной рукой взяв его за шею, а второй обозначив намерения на удар.

      На