Уроки лишнего и нужного. Леонтий Ронин

шагаю:

      – Что они крикнули?

      – Не знаем, – одна, поменьше.

      – Это когда девочка с девочкой, – другая.

      И уже готова объяснить…

      – А сколько вам лет?

      – Девять.

      Мальчики лет десяти останавливают такси, заглядывают в кабину, ведут переговоры с водителем – смело садятся, хлопают дверцами, привычно, будто на такси с пеленок.

      Девочка спрашивает маму: «А где контролер?» – и улыбается радостно, предвкушая эту встречу с минуты на минуту.

      Сижу напротив – отчего-то неловко и тревожно, словно душу твою видят распахнутые глаза слепого ребенка…

      Риту из третьего «Б» поцеловал мальчик четвертого «А».

      В дневнике записала: «Сегодня я стала женщиной».

      Под идиотскими и грязными письменами на стенах подъезда, ниже их, корявое детское, трогательное – «мама»…

      «Фитиха» зовут дети учительницу Фиону Тихоновну.

      Легкий, от бедра, шаг.

      Высоко голова, плечи развернуты.

      Умеет гореть глаз и обманывает голос…

      И в ребре бес живет – семидесяти не дают.

      …А ребенка катят в коляске.

      Тянет пальчик и глаголет, неизвестный младенец, одно из трех, наверное, слов, ему знакомых:

      – Деда!

      Вот-те-раз…

      Упали плечи.

      – Я сегодня по лестнице без лифта унизилась.

      У папы на коленях, нежно ручкой обвивает, юная кокетка:

      – Тебе со мной хорошо?

      – У меня такое тело, что оно не может спать днем.

      – На рубль купи хлеба, на другой мороженого.

      – А хлеб на какой рубль купить – на этот, или на этот?

      Из озорства, чаще, путал имена.

      Аня не сердилась, в самом деле, словно, была Алена.

      Алена, хотя посмеивалась, не соглашалась, что она – Аня…

      Может и правда забывал – их совершенно похожие ручки на прогулках держались за его палец.

      Еще не умея говорить, сидели на коленях и любопытные пальчики изучали его губы, нос, глаза, уши, брови… Впрочем, и Аня-Алена, или «Анена», дочка и внучка, тоже звали его одним именем – дедушка.

      – Ты мишку плюшева знаешь?

      – Нет…

      – Вот он и есть ты.

      – Мама, у дяди ножки нет, а почему он хромает?

      Папа Римский однажды вернулся в Ватикан сильно веселый. «Вас послы ждут, – говорят ему. – Изволите принять?» – «Не хочу и не буду, мне и так хорошо», – ответил Римский П.

      А в городе К на реке Е тоже жил товарищ П. В детстве он был мальчик Ж и не хотел кушать перепелиные яйца: «Не хочу и не буду, мне и так хорошо», – отвечал он маме.

      Пусть не знает, не умеет, но может – «младое, незнакомое» другое наше завтра!

      «…Ну что Париж?»

      Проходом кресел неспешна раздача заоблачного питания.

      Красное вино – 187 грамм, точно в аптеке.

      Но пары хватило почувствовать себя гражданином мира.

      В узком и легком смысле – меж небом и землей; а в проходе кресел у в и д е т ь строчку: рука с псориазом развернула «Фигаро».

      Через полчаса испарится мировое гражданство,