Жуга. Осенний лис. Дмитрий Скирюк

поешь? – Ружена захлопотала, торопливо собирая на стол. – У меня похлёбка на плите. Горячая.

      Жуга почувствовал, что и в самом деле проголодался. Есть хотелось неимоверно.

      – Сколько всё это длилось? – спросил он.

      – Почти весь день. Полночь скоро…

      Жуга слез с кровати и еле добрался до стола. Голова кружилась, зато ноги, похоже, уже совсем зажили, только жутко чесались. Он отрезал хлеба, полил квашеную капусту постным маслом и подвинул к себе миску с похлёбкой. Ружена уселась напротив, молча глядя, как он ест.

      – Расскажи о себе, – вдруг попросила она.

      Жуга прожевался. Поковырял ложкой в миске. Поднял голову.

      – А чего рассказывать?

      – Ну хотя бы откуда ты.

      – С гор я, – неохотно сказал он. – Только ушёл я оттуда.

      – Зачем?

      – Сам не знаю. Раньше казалось, что знал, а теперь… – Он покосил-ся на девушку, усмехнулся невесело. – Странствую вот… от зимы лета ищу.

      Ружена помолчала.

      – Кто ты такой, Жуга?

      Тот вздрогнул и отложил ложку. Потупил взгляд.

      – Не спрашивай меня об этом, Руженка, – глухо сказал он. – Пожалуйста…

      Она протянула свою руку. Ладонь легла поверх ладони. По щеке у девушки сбежала слеза.

      – Молчи, рыжий, – мягко сказала она. – Молчи. Ничего не говори. И знаешь… кто б ты ни был… Спасибо тебе за всё.

      Со стороны кровати донёсся шелест, и из-под одеяла показалась заспанная Збыхова физиономия.

      – Эй, а мне в этом доме сегодня дадут поесть?

      Жуга с Руженой посмотрели на кузнеца, затем друг на друга и прыснули со смеху.

* * *

      Уснуть этой ночью Жуга не смог – ныла и зудела рука под браслетом. Перед глазами маячило искажённое болью лицо рифмача, но Жуга лишь под утро догадался, что происходит, и, словно подброшенный невидимой пружиной, вскочил и заметался по горнице, торопливо одеваясь. Запрыгал на одной ноге, завязывая башмаки.

      – Эй, ты чего? – забеспокоился Збых.

      Из-за занавески выглянула Ружена.

      – Что случилось?

      – Они хоронят его! – выкрикнул Жуга. – Хоронят, понимаете?! Они не стали ждать!

      Кузнец спрыгнул с печки.

      – Погоди, я с тобой…

      Жуга лишь махнул рукой в ответ, торопливо нахлобучил шляпу и выскочил за дверь. Збых кинулся вдогонку, на ходу надевая полушубок.

      Жуга ещё не совсем поправился, был слаб, хромал, и хоть до кладбища добежали быстро, всё равно опоздали. Жуга оказался прав – рифмача и в самом деле решили похоронить. Уже издали можно было заметить разношёрстую толпу на погосте. Здесь собрались если и не все поселяне, то большая их часть. Был здесь и отец Алексий. Два мужика, уже знакомые травнику, сноровисто орудовали лопатами, засыпая могилу. Мёрзлые комья глухо стучали по крышке гроба.

      – Опять эти двое! – Жуга сжал кулаки.

      – Это Карел… и Ешек… – пропыхтел на бегу Збых. – Они у Рудаха батрачат…

      – Братья, что ли?

      – Ага…

      Жуга прибавил ходу. Замахал руками.

      – Эй! Стойте!

      Поселяне заоборачивались. Расталкивая