Пустыня; Двое. Владимир Невский

скорбью глаза – заставили Юну снова поверить в возможность чуда.

      – Я нашёл второй колодец, – охрипшим голосом произнёс он, по-прежнему глядя в землю. – Там… короче, там сожжённые дома, два сгоревших автомобиля, а на доске возле колодца нацарапано слово «смерть». И тот же белый порошок. Трупов нет, но запах есть. Где-то неподалёку захоронение. Дальше идти я не отважился. Как раз оттуда доносился вой гиен.

      – А почему их сейчас не слышно? Или они воют только ночью?

      – Сдохли, – резко ответил Карен.

      – Почему?

      – Потому что съели заражённых мертвецов.

      – А мы? – беззвучно пролепетала Юна.

      Он, наконец, поднял голову:

      – Ты допьёшь воду. А я…

      – Нет! Только поровну!

      – Ты допьёшь воду. А потом мы отправимся на работу. Когда я увидел слово «смерть» и понял, что надеяться больше не на что, мне пришла в голову одна идея.

      Карен сунул ей в руки бутылку, в которой оставалось как раз «на донышке», и направился в ближайший дом. Юна медленно допила остатки тёплой, почти не ощущаемой воды.

      Почему-то быстро побежало время. Ей казалось, что всё ещё продолжается утро, что здешние расстояния – мелочь по сравнению со вчерашним переходом. И вдруг, оторвав взгляд от земли, она увидела солнце в западной части неба!

      Ещё больше Юна удивилась, встретив Карена со стопкой полиэтиленовых мешков.

      – Забери всю посуду – и за мной! – приказал он.

      В её охапке уместились шесть больших мисок и четыре пиалы. Она догнала Карена возле крайних – с западной стороны оазиса – пальм, за которыми начинались дюны. И, увидев, что он распарывает ножом мешки, сразу поняла замысел.

      До начала сумерек они вбили в песок больше двух десятков кольев в два ряда, соединили их бечевой, найденной в том же доме, – получился большой вытянутый прямоугольник – и навесили на бечеву распоротые мешки так, что одной стороной они почти касались песка, а другой возвышались над ним на три-четыре ширины ладони. Для нижних частей Карен придумал суженный створ кольев, отчего собиратели росы стали выглядеть как желоба. Под желобами дети вкопали пиалы и миски.

      – Теперь остаётся только ждать, – с нотками неуверенности сказал Карен. – Ночи холодные. Роса должна быть. К тому же не так давно прошли дожди.

      Юна уже не могла говорить – только хрипела. Болело горло, болела голова. Карен чувствовал себя сносно, хотя и у него начались пока ещё лёгкие спазмы. Однако работа не только увлекла детей, но и утомила. Они сходили к дому, забрали «постельные принадлежности» и, по старой памяти, улеглись под открытым небом. Звёзды в ту ночь казались особенно яркими, но любоваться ими не было сил. Юна поначалу хрипло дышала и покашливала. Карен приложил к её горлу руку и опять, как три дня назад, представил, что через его ладонь бежит – нет, на этот раз не огонь, а прохладная струя воды. Не прошло и минуты, как она заснула.

* * *

      Удивительное приключение было уготовано Юне. Рассвет, видимо, ещё только начинался, – было темно и прохладно – но кто-то вдруг приподнял