Поющие в преисподней. Рассказы. Константин Шахматов

челюсти. Как ни противно ему было в тот момент, но ухо он все-таки откусил. Такое же соленое и вонючее, как и его обладатель.

      Нападавший выпустил жертву, и попятился к двери. Он скулил, взирая жалобно на старуху, ища у нее защиты. Митя оставил его, обратив вопросительный взор на старую ведьму. Та угрожающе замахала перед ним палкой.

      – Чур меня, чур!

      Студент вырвал палку из скрюченных пальцев старухи. От злости та дара речи лишилась.

      – Вот тебе!

      Ведьма закрылась руками, но это мало ей помогло. Край посоха вонзился ей в глаз. Старуха подпрыгнула, и завизжала как резанная. Василий, стоявший у двери, ринулся бабке на помощь. Студент огрел и его. Потом еще раз, и бил до тех пор, пока монстр, распластавшись на скользком от крови полу, не перестал подавать признаков жизни. Маша, тем временем, забившись в дальний угол избы, даже не смотрела на происходящее, а громко и отрывисто всхлипывала, прижимая к губам свое хрустальное зеркальце.

      – Маша! – воскликнул студент, метнувшись к ней в угол.

      Палка выпала из его рук.

      – Как ты?!

      Сзади кто-то сбил его с ног, и навалился всем телом.

      ***

      Митя кое-как открыл слипающиеся от изморози глаза. Со спины, до самого позвоночника пробирал адский холод. В добавок, как ни пытался, но пошевелить руками или ногами он так и не смог. Я связан, и в леднике, – вспомнил он. Но глаза! Они, все-таки двигались! Откуда-то сверху пробивался неяркий луч света. А еще, он слышал едва различимый звук капающей воды. Кап-кап, кап-кап. Я живой! – захрипел не своим голосом Митя.

      Тот час перед мысленным взором его пронеслись нескончаемые картины. Словно кто-то, в последний момент, решил показать ему фильм. Сразу весь, в ускоренной перемотке.

      Митя кричал, пытался вырваться, убежать… Но его жестоко избили, связали по рукам и ногам, и бросили в подземелье, наполненное от пола до потолка льдом… Но время от времени его все-таки доставали оттуда. Скорей всего летом, когда было тепло. Две женщины выносили его наружу, погружали в теплую воду… Тогда Митя приходил в себя, но ненадолго, и не до конца. Дмитрий помнил обрывочно, как самая старая из них, по виду – настоящая ведьма, раздевалась, и залазила к нему в ванну. Там она проделывала с беспомощным телом странные манипуляции, по окончании которых он чувствовал в своем животе непривычную пустоту. А еще, во время той омерзительной процедуры, перед его затуманенным взором мелькало обезображенное отсутствием глаза лицо старухи: вверх – вниз, вверх – вниз. Движения ведьмы причиняли ему адскую боль… Потом старую женщину сменила молодая зеленоглазая девушка, и она приходила к нему в одиночестве. Эта девушка казалась ему очень знакомой, но её имени Митя вспомнить не мог. С ним она делала тоже самое, но по-другому, более бережно. И боли на этот раз он не чувствовал… Хотя, нет. Боль была. Но была она не физическая, а скорее душевная, от того, что прощаясь с ним, девушка всякий раз плакала…

      В конце –