Гори, гори ясно. Карина Вран

рань и готовила родителю еду с расчетом на весь день.

      Мы спускались в катакомбы за Катериной. По заверению «бывшей местной» Лены Курьяновой, мы находились ниже уровня земли. Я ей в этом вопросе верю, она доказала, что разбирается в университетских микротопонимах.

      Лабиринт, Олимп, обшарпанная лестница, упирающаяся в потолок… Прогулялись мы изрядно, ноги к завершению похождений устали.

      Все, что я вынес полезного из данного визита – это несколько умных слов, вроде «парцелляции». Еще получил несколько листов со списками фамилий. Позднее к ряду фамилий добавились адреса и телефоны.

      Забегу вперед. Списки оказались пустышками, тратой времени. Я побеседовал с эрудированными людьми, выслушал от каждого слова сочувствия. Послушал (мало что понимая) о работах, научным руководителем для которых выступал отец.

      О персональных исследованиях профессора Бельского толком ничего не узнал. Сотрудничал отец, по общим заверениям, с Мстиславом Юрьевичем Пивоварским и с доцентом кафедры. Последняя не могла со мной пообщаться по уважительной причине: ее сбила машина. Насмерть. Ровно год назад.

      Еще были письма. Переписку отец вел обширную. Корреспонденции приходила на домашний адрес, но я надеялся, что на рабочем месте что-то обнаружится. Увы. Если что и было, после гибели профессора Пивоварского все увезли сотрудники органов. Я догадался, каких именно.

      Лена предложила посетить и библиотеку. Уверен, рациональное зерно в ее предложении присутствовало. Представил, как пытаюсь пролистать все те тома, что хотя бы раз изучал отец согласно библиотечной карточке. Понял, что это будет башня из книг. И меня попросту завалит обилием информации.

      Попросил Лену заняться библиотекой – она в литературе понимает куда больше.

      Да-да, это после ее выступления в авто с «убью, расчленю и съем». Почему? Потому что все, с кем мы встретились в обшарпанном вместилище великих мыслей, сначала имели краткую беседу с вурдалачкой. Она подходила, шептала на ухо несколько слов и удалялась.

      – То, чего я не слышу, того не смогу и пересказать, – как дошколенку, объяснила мне немертвая девушка. – В том числе и под давлением.

      Конечно, оставался слух – тот, что куда совершеннее моего по заверению Жени Митина. Возможно, все ее поведение – клубы дыма. Напускное, путающее. Возможно, она и впрямь превосходный лицедей. А я – наивный глупец.

      Кредит доверия ей, как союзнику, выдан и не исчерпан. До той поры – я играю с ней в открытую. С осознанием: если ошибусь – пойду на корм. Сначала кровопийцам, затем червячкам.

      Готовность рисковать – то, что отличает человека азартного от… от нормального. Покажите же мне дилера, которому чужд азарт!

      Но есть нюанс, отличающий дилера от игрока: контроль. Игрок – тот обладает иллюзией контроля. В его руках фишки, в бумажнике наличные. Если речь о покере – то в руках у него несколько карт.

      «Делайте ваши ставки», – говорит с улыбкой крупье. Тот, кто держит в руках всю колоду. Тот, кто вращает шарик. И тот, кто точно знает: казино не существовали бы, не будь