«Свет и Тени» французских маршалов времен эпопеи неуемного «генерала Бонапарта» (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Бернадота до Мармона. Яков Николаевич Нерсесов

купили) энергично выбросили на улицу «всю эту адвокатскую сволочь» и он взял власть во Франции в свои руки: ее, как известно, не дают, а БЕРУТ!

      Нельзя сказать, что генерал Бернадотт не жаждал власти.

      Просто генерал Бонапарт оказался в нужный момент более эгоцентричным и дерзким. Наполеон не побоялся рискнуть поставить все на одну карту («Надо уметь дерзать!») и 18 брюмера ему повезло – он стал первым консулом французской республики. (Спустя почти 15 лет азартный Наполеон снова рискнет в период «Ста дней», но Фортуна в ту пору ему уже давно не благоволила, повернулась не своим капризным личиком, а хоть и аппетиным, но «нижним бюстом» и все закончилось катастрофой!)

      …Между прочим, в чем-то (но, конечно, не во всем) ситуация перед 18 брюмера во Франции была схожа с той, что очень много веков назад складывалась между Юлием Цезарем и Гнеем Помпеем перед тем как первый решился «перейти Рубикон». Тогда оба стремились к единоличной власти. Если первый рискнул взять ее в свои руки сам, то второй все ждал и ждал, когда же ее принесут ему «на блюдечке с золотой каемочкой». Как известно из истории, «власть берут!!!» те, кто понимает, что пришло время это сделать, причем, без всяких сантиментов. «Республиканцы» (или законники) Бернадотт и Помпей проиграли, а авантюристы (диктаторы) Цезарь и Бонапарт выиграли. «Каждому – свое»…

      Три дня после переворота в пользу Наполеона Бонапарта Бернадотт отсиживался с супругой у своего верного товарища генерала Сарразена, пока тот не сообщил ему, что опасаться нечего: Бонапарт просил ему передать, что всегда продолжает считать его другом. Другое дело, что уже на следующий день после переворота Наполеон через ведомство Фуше знал, где скрывается его свояк, не пожелавший принять активное участие в перевороте 18 брюмера. Через пару дней Бонапарт еще раз через брата Жозефа дал понять Жану-Полю-Батисту, что он «по-прежнему, считает его своим другом». Только после этой «свойской» информации через свояка Жозефа Бернадотт посчитал возможным нанести визит вежливости своему свояку Наполеону. Тот, став первым консулом французской республики, явно собирался сплотить вокруг себя самых талантливых людей для решения назревших в государстве проблем, если они, конечно, захотят ему служить.

      Между двумя генералами – Бонапартом и Бернадоттом (или, наборот, кому – как нравится) – началась бесконечная война.

      Расправиться с тщеславным честолюбцем из Беарна дорвавшемуся до абсолютной власти «корсиканскому выскочке» (так окрестила Наполеона монархическая Европа после того как он стал первым консулом французской республики) было очень не просто.

      Во-первых, очевидно, ему все еще «мешали» воспоминания о его первой юношеской любви Дезире Клари (теперь мадам Бернадотт). И, во-вторых, (и это главное!) Жан-Поль-Батист был слишком самостоятелен, чтобы всецело зависеть от воли Наполеона. Бернадотт пробился на вершину военного Олимпа