Шекспир мне друг, но истина дороже. Татьяна Устинова

Величковский, откидывая капюшон. Под капюшоном обнаружилась войлочная шапка «Пар всему голова», и Озеров понял, что торжественный вахтер их ни за что не пустит.

      Не помогут ни паспорта, ни удостоверения «Радио России», ни словесные уверения в благонадежности.

      Нужно было сразу директору позвонить!..

      Ни по одному из известных Озерову номеров никто не брал трубку, и они так бы и уехали несолоно хлебавши, если б не заведующая литературной частью. На ходу отряхивая снег с пальто и платка и сильно топая ногами, она вошла в вестибюль, поздоровалась и сказала вахтеру негромко:

      – Дядя Вася, это гости из Москвы, пропустите.

      – Вот спасибо, – пробормотал Озеров. – А то мы уже надежду потеряли.

      Она покивала, не слушая, и пошла по вытоптанным мраморным полам в сторону лестницы, видневшейся за поворотом. Подол длинной юбки был весь забрызган грязью.

      – Никаких новостей нет? – спросил Федя с жарким любопытством. – Не знаете?

      – Какие же новости? – под нос себе пробормотала бледная и какая-то одутловатая заведующая литературной частью. Федя мог поклясться, что она всю ночь рыдала. Может, у нее с режиссером Верховенцевым были особые отношения? Кажется, так это называется в пьесах! – Что за напасти на нас, да еще так неожиданно! Бедный Юрий Иванович. Они с Верховенцевым не то чтобы дружили, но понимали друг друга хорошо. А это важно, очень важно для театра, когда главный режиссер и директор выступают единым фронтом. У нас ведь мир очень сложно устроен, очень. Все нервные, тонкие, талантливые.

      Они поднимались по лестнице, голоса гулко отдавались от стен. Федя хотел спросить, точно ли талантливы все до единого, но вместо этого спросил:

      – А из-за чего вчера скандал случился?

      – Боже мой, да не из-за чего, – сморщившись, сказала Ляля. – Самая обыкновенная свара! Валерия Дорожкина по ним большая мастерица.

      Она потянула дверь и пропустила их вперед:

      – Юрий Иванович, Юрий Иванович! – Она выговаривала «Юриваныч». – К вам пришли!

      Дверь из приемной, где давеча за шкафом рыдала Кузина Бетси, в директорский кабинет была распахнута и подперта фигуркой чугунного бульдога, чтобы не захлопывалась, и за ней происходило какое-то движение, как будто Юриваныч бегал туда-сюда.

      – Мы к вам!

      Директор стоял возле высокого книжного шкафа и на пол выбрасывал из него книги. Выбросив некоторую часть, он перебежал к столу, выдвинул ящик, полный бумаг, вывернул его на ковер, стал перед ним на колени и начал перебирать бумаги.

      – Юриваныч, – едва выговорила Ляля, – вы… что?!

      – Может, помочь? – сунулся Федя Величковский. Он мигом содрал куртку с плеч, подбежал к директору и присел на корточки. – Что мы ищем?

      Лукин мельком взглянул на доброжелательную и заинтересованную Федину физиономию, но, кажется, его не заметил.

      – Ляля, родимая ты моя! – Голос у него дрожал. Озеров