Шекспир мне друг, но истина дороже. Татьяна Устинова

это невозможно!

      – Наш Федор сценарист, – пояснил Озеров. – Специализируется на детективных постановках.

      – Постановка! – повторил директор и схватился за голову. – На сегодня была намечена запись для радио, боже мой!..

      – Сегодня мы ничего записывать не будем.

      – Максим Викторович, родимый вы мой, как же нам быть? Мы просто должны, мы обязаны!

      – Что?

      – Записать спектакль по повести Чехова «Дуэль»! – выдохнул директор с жаром. – Мы так готовились! Мы собирались!

      – Переругались все, когда состав утверждали, – грустно вставила Ляля.

      – Вот именно, так и есть. Мы должны записать, не сегодня, так завтра или через три дня! Умоляю вас, Максим Викторович!

      – Да не надо меня умолять, – несколько растерялся Озеров.

      – Нет, нет, вы не понимаете!

      – Я не понимаю.

      – Это же всесоюзное радио! Ну, то есть всероссийское, конечно! Такая запись – это некоторым образом плевок в вечность!

      Озеров вытаращил глаза.

      – Как же?! Наш радиоспектакль пройдет в федеральном эфире, мы останемся в фонотеке Госрадиофонда! – разошелся Лукин.

      – В Берлине будут представлять, – поддал жару Федя. – На конкурсе «Золотой микрофон»!

      – Да, да, конечно! И потом – я обещал. Не только артистам, но и… нашему меценату. Я имел неосторожность твердо ему пообещать! Он ждет, что наш театр наконец-то прогремит на всю Россию. Мы должны, должны это осуществить!

      Озеров пожал плечами. Директор ему нравился и вызывал сочувствие.

      – Давайте осуществим, – сказал он наконец. – Собственно, для этого мы и приехали, просто я так понял, что сейчас это будет затруднительно…

      – В память! – закричал Юрий Иванович. – В память о великом и безвременно ушедшем! Он же ученик самого Любимова! Сам Любимов ставил, можно сказать, руку нашего покойного мастера!.. Артисты будут играть как никогда, обещаю вам!

      – Покойный был хорошим режиссером? – Федя сел верхом на стул и зачем-то надвинул на голову капюшон толстовки.

      Возникло молчание, очень короткое.

      – Грамотным, – первой ответила Ляля. – Виталий Васильевич был на самом деле опытным и профессиональным режиссером. Он любил ссориться с артистами, и ссорить артистов тоже любил, но, насколько я знаю, так делают многие режиссеры. Вот например, Юрий Любимов…

      – Сразу после похорон, – Юрий Иванович молитвенно сложил руки на груди. – Мы проводим его и на следующий же день дадим спектакль! Максим Викторович, родимый вы мой, мы же так и сделаем, правда?

      – Хорошо, – согласился Озеров. – Можно попробовать.

      – У-уф, – выдохнул директор театра и помахал на себя, как веером, растопыренной пятерней. – Как трудно, боже мой, как все трудно!..

      Вдруг широко распахнулась дверь, сквозняком дернуло по занавескам. Зашуршали и поползли вываленные на пол бумаги.

      – Юрий Иванович,