Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

прокатился эхом по пустынному холлу. Сашка и Костя обернулись; невысокая вахтерша в ситцевом платье стояла у входа, ее толстый палец с конфетно-розовым ногтем велел обоим подойти.

      – Вам в деканат. За лестницей по коридору прямо, увидите сами, там на двери написано. Чемоданы оставьте. Никто их здесь не возьмет.

* * *

      В длинном коридоре пахло пылью и свежей известкой. Тянулись двери – как в школе, только выше и, пожалуй, значительнее. Надпись «Деканат» в стеклянной рамке не давала ни единого шанса заблудиться.

      Сашка вошла и зажмурилась.

      В комнате было очень светло – снаружи сквозь окна врывалось солнце. Прямо перед Сашкой обнаружилась деревянная перегородка с дверцей. По ту сторону перегородки сидели две дамы – толстая и тонкая, обе в белых блузах, с одинаково непроницаемыми выражениями таких разных лиц.

      – Первокурсники? – спросила толстая. – Давайте документы.

      Сашка завозилась с застежкой внутреннего кармана – для пущей сохранности там имелась еще и булавка.

      – Давайте-давайте, – поторопила толстая женщина. – Сдавайте, юноша, если готовы.

      Костя шагнул к барьеру первым. Женщина отложила его аттестат, развернула паспорт, сверилась с длинным списком на столе.

      – Поздравляю, вы зачислены на первый курс, – сообщила буднично. – Распишитесь здесь. Вот вам ордер на поселение, вот талоны в столовую – бесплатные обеды. Учебники вам выдаст преподаватель. Погуляйте пока в коридоре, пока я девушку оформлю…

      Тонкая женщина не проронила ни слова. Через плечо коллеги заглянула в список; прищурившись, очень внимательно поглядела на Костю. Под этим взглядом он и вышел, сжимая в руках серый конверт с печатью.

      Сашка подошла к барьеру. От времени на нем стерлась краска, каждое древесное волокно выступало рельефно. Сашка не выдержала – и провела по прожилкам ладонью.

      – Как вас зовут? – спросила Толстая, почему-то не торопясь раскрывать Сашкин паспорт.

      – Самохина Александра.

      – Самохина. – Палец с длинным ногтем побежал по списку. – Самохина…

      – Фарита девочка, – себе под нос проронила Тонкая. Сашка вздрогнула, от ее движения хлопнула деревянная дверца барьера.

      – Коженников – ваш куратор? – спросила Толстая, не глядя на Сашку.

      – Ну…

      – Поосторожнее с ним, – сказал Толстая. – Он хороший человек, но жесткий. Вот ваш ордер на поселение, талоны в столовую. Монеты у вас с собой? Тут записано – четыреста семьдесят две?

      Сашка снова полезла в сумку. Сочетание этой обычной комнаты и обычной, казалось бы, канцелярской процедуры с золотыми монетами неизвестного достоинства, явившимися на свет во время приступа рвоты, заставило ее на минуту потерять чувство реальности. Даже солнце за окном показалось ненастоящим.

      Женщина приняла у нее из рук тяжелый полиэтиленовый кулек. Положила куда-то под стол: звякнуло золото.

      – Все, – сказала Толстая. –