Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

Ты, девочка, пойдешь в комнату двадцать один, это второй этаж. А ты, мальчик, в седьмую, это по коридору направо. От двадцать первой ключ – вот. А в седьмой живут два второкурсника, они уже приехали.

      – Вы тут работаете? – нерешительно спросила Сашка.

      – Подменяю. Я на третьем курсе вообще-то. И зовут меня Витя.

      Парень подмигнул единственным глазом и засмеялся. Половина лица оставалась при этом неподвижной, только уголок рта уехал куда-то вниз. Смотреть на этот смех было так жутко, что Сашка чуть было не разревелась.

      Подхватив чемодан, не замечая его тяжести, она рванула вверх по лестнице. Там был точно такой же коридор, тускло блестел линолеум, на белых дверях, выкрашенных масляной краской, темнели номерки. Сашка дошла до номера «двадцать один», трясущейся рукой сунула ключ в дверную скважину и после минуты лихорадочных усилий отперла.

      Три панцирные кровати под полосатыми матрасами. Три письменных стола, три тумбочки. Дверцы встроенного в стену шкафа. Большое окно, приоткрытая форточка, пыльный подоконник. Сашка втащила внутрь чемодан, села на ближайшую кровать и разрыдалась.

      Минут пять она оплакивала свою жизнь и свою беду, когда в коридоре раздались шаги. Сашка едва успела вытереть слезы: в дверь стукнули и тут же, не дожидаясь ответа, вошли две девочки: Сашка видела их мельком, в коридоре, по дороге из деканата в общежитие. Обеим было лет по семнадцать: одна блондинка в голубом джинсовом костюмчике, другая – русоволосая, круглая, в юбке до колен и трикотажной кофте.

      – Привет, – пробасила русоволосая.

      – Привет, – сказала блондинка и тут же спросила, увидев Сашкины красные глаза: – Ты чего?

      – Да так, – Сашка отвернулась. – По дому соскучилась.

      – Ага, – блондинка рассеянно огляделась. – Понятненько…

      – А по мне, так даже хорошо, – сказала русоволосая, подтаскивая свои вещи к кровати у окна. – Свободная жизнь, никто над душой не стоит. Делай что хочешь.

      Сашка подумала, что делать что хочет она не сможет, наверное, до самой смерти. А будет, наоборот, делать то, чего смертельно не хочет. Смотреть в глаза Коженникова, скрытые за черными очками, и выполнять, выполнять любые его капризы под страхом расправы…

      Вслух она ничего не сказала. Да и голос не очень-то повиновался.

      Блондинка мельком глянула на нее.

      – Я, вообще-то, здесь жить не буду, – сказала задумчиво. – Сниму, наверное, хату где-нибудь поблизости. Вам же лучше – места больше.

      Сашка промолчала. Русоволосая пожала плечами: хозяин, мол, барин.

      – Я Лиза, – сказала блондинка, обращаясь к Сашке. – А это Оксана.

      – Александра, – сказала Сашка хрипло. – Самохина Саша.

      – Мы, значит, на одном курсе? – Лиза не сводила с нее голубых оценивающих глаз.

      – Значит.

      – А пыли-то здесь, – проворчала Оксана, водя пухлым пальцем по столам и подоконнику. – А за постельным бельем куда идти, знает кто-то? Комендантша тут как, нормальная?

      Лиза перестала глядеть