Поразительное на каждом шагу. Алые сердца. Тун Хуа

нашей эпохи? Почему ты считаешь нас величайшим правителем эпохи? – не унимался император.

      О небеса, как я несчастна! Почему я так считаю? История давно вынесла свое суждение, и не могу же я просто взять и процитировать слова самого императора Канси: «Взошел на престол в шесть лет, заключил в тюрьму князя Обоя, подавил восстание трех “князей-данников”, присоединил Тайвань, разгромил хана Галдана-Бошогту»… Такую оценку он дал самому себе в поздние годы правления, я не стала красть его реплику. Я изо всех сил работала головой, казалось, я даже слышу, как натужно скрипят мои мозги. Внезапно я вспомнила стихотворение Мао Цзэдуна «Снег», напечатанное в учебнике, по которому мы учились в старшей школе. Я сочла его весьма подходящим; к тому же дольше медлить было нельзя, пора было спасать свою жизнь, и я отчетливо продекламировала:

      Цинь Шихуан и государь У-ди

      Владели кистью крайне неумело.

      Тай-цзу с Тай-цзуном уступали им,

      История их гений не воспела.

      Великий хан монголов Чингисхан

      Лишь в беркутов пускал стальные стрелы.

      Их всех уж нет, канули в тьму веков;

      «Сегодня» явит новых мудрецов.

      Император Канси, кивая, слушал меня. Затем он со смешком сказал:

      – Я уже привык к сравнениям с Яо, Шунем, Юем и Таном. Но сегодня я услышал что-то новое!

      В душе я громко охнула – как я могла забыть о Яо, Шуне, Юе и Тане? Впрочем, стихотворение Мао Цзэдуна тоже возымело эффект, и весьма неплохой. Можно считать, лесть мне удалась.

      – Похоже, ты у нас не только «сорвиголова»! – промолвил император и обратился к стоявшему рядом евнуху: – Пожаловать ей награду!

      Я поспешно рухнула на колени. Приняв награду, я вернулась на свое место и обнаружила, что мои ладони взмокли от пота. Я подняла глаза, но, поймав на себе внимательные взгляды наследника и четвертого принца, немедленно потупилась.

      После такого забавного эпизода император Канси пребывал в чудесном настроении, а с ним и весь сонм наложниц – они спокойно беседовали и смеялись.

      Принцы один за другим поднимали чаши за здоровье отца и желали ему всех благ.

      Девятый принц сел обратно за стол, и десятый принц занял его место перед императором.

      – Мой царственный отец, – сказал он, держа чашу в руке. – Мои братья уже сказали тебе все добрые слова. Мне нечего добавить, кроме того, что я желаю отцу крепкого здоровья.

      С этими словами он задрал голову и выпил вино до дна.

      – Не можешь запомнить ни одной цитаты из письменных трудов, – покачал головой император. – Говоришь языком простолюдина.

      Стоявшая рядом с Его Величеством прелестная наложница заметила, улыбаясь:

      – Это простая речь, но сказано от души!

      Кивнув, император Канси бросил взгляд на десятого принца, подумал о чем-то и сказал:

      – Уже семнадцать.

      – Девятый принц уже женился в этом возрасте, – произнесла та же наложница. – Десятому принцу тоже пора подобрать супругу.

      Стоило ей заговорить, как все принцы навострили уши. Десятый