Азалия. Вера Гривина

достопочтенного мессира Бертрана? – растерянно спросила Жаветта.

      – Память о друге, – ответил Бертран.

      Хозяйка посмотрела на него с недоумением.

      – Моим другом был твой сын Готье, – пояснил гость. – Он спас меня от гибели.

      До этих слов Азалия испытывал к гостю только благодарность за его поступок на рынке. Теперь же она почувствовала к нему симпатию, граничащую с любовью.

      – Неужели это правда? – вырвалось у нее.

      – Да, правда, – подтвердил Бертран.

      – А как это случилось?

      – Что же ты гостя разговорами потчуешь? – одернула внучку Жаветта и обратилась к Бертрану: – Прошу мессира за стол. Я велю Клодине что-нибудь подать

      – Не надо ничего, – возразил гость, опускаясь на массивный табурет, на котором в прежние времена восседал Жус. – Я недавно пообедал и сыт.

      – Может быть, мессир выпьет нашего вина? – спросила хозяйка.

      – Вина, пожалуй, выпью.

      Принесенное Клодиной вино понравилось гостю.

      – Я не пил за свою жизнь ничего лучшего, – уверенно заявил он.

      – Мессир слишком к нам добр, – возразила Жаветта. – Увы, вино у нас теперь хуже, чем было в прежние годы.

      – Ничуть не хуже, – настаивал на своем Бертран. – Я пил ваше вино еще восемнадцать лет назад, и не заметил сейчас, чтобы его вкус изменился…

      Неожиданно хозяйка ахнула и замерла, уставившись на гостя.

      – Что с тобой, бабушка? – изумилась Азалия.

      За Жаветту ответил Бертран:

      – Очевидно, твоя бабушка, Азалия, узнала меня. Восемнадцать лет назад я служил виконту Раймунду, и имел намерение жениться на твоей матушке, но она предпочла мне твоего отца, да упокоит Господь их обоих.

      – Прошу мессира Бертрана простить меня, – сконфузилась Жаветта. – На рынке я слишком беспокоилась за внучку, чтобы думать о чем-то другом… Да мне и в голову не могло прийти, что пред нами никто иной, как…

      Прервавшись на полуслове, она сконфуженно замолчала. Азалия тоже не знала, как ей себя вести в присутствии человека, у которого ее отец увел невесту.

      Губы Бертрана тронуло подобие улыбки.

      – Вам не стоит переживать, – заговорил он спокойным голосом. – Не скрою, восемнадцать лет назад я готов был убить Готье, и хорошо, что Бог тогда мне помешал совершить злодеяние. Как оказалось, я не любил Люцию столь сильно, чтобы долго о ней жалеть.

      – Мессира Бертран сейчас женат? – поинтересовалась избавившаяся от смущения Жаветта.

      Он отрицательно покачал головой.

      – Увы, нет! Обеих моих жен забрал Господь.

      – А дети остались? – продолжала допытываться хозяйка.

      Этот, казалось бы, простой вопрос вызвал у гостя затруднение с ответом. Сделав паузу, он сказал с досадой:

      – У меня есть сын от первой жены, но он, к сожалению, калека.

      – Ой! – вырвался у Азалии сочувственный возглас.

      – Да мой сын Ренар – хромой урод, – продолжил Бертран. – Воина из него не получиться.

      – Господу