Бес меченый. Вера Гривина

Теперь следить за юношей было некому, и он мог хотя бы на время стать по-настоящему свободным.

      Савва поплыл дальше. Имя купца Грудицына служило хорошим поручительством, и товары легко продавались. На пути в Соликамск Савва выполнил почти все поручения отца. Оставалось ему лишь заехать в принадлежащий купцам Строгановым Орел-городок, где проживал постоянный покупатель Фомы Грудицына, лавочник Бажен Второй.

      Как только учан пристал около полудня к берегу, Савва велел слугам охранять товар, а сам отправился искать постоялый двор. От пристани юноша дошел до деревянного храма с шатровым куполом и, обогнув его, оказался на улице, где были только небольшие дворы с избами. Между оградами бродили гуси и гонялись за курами ошалевшие от весны петухи. В самой глубокой луже лежала огромная свинья.

      Савва приблизился к дремавшему на завалинке старику.

      – Желаю здравия, отец!

      – Здравствуй, сынок! – доброжелательно откликнулся дед, открыв глаза.

      – Где у вас тут постоялый двор?

      – Ты, милок, не туда гуляешь. Тебе надобно было у храма Успения свернуть к торгу.

      – Не приметил я торга. Тихо повсюду.

      – Так нынче же Страстная седмица – вот и тихо.

      Савва отвесил старику поклон.

      – Спасибо тебе, отец! Долгих лет тебе в добре и холе.

      – И тебе, сынок, всего лучшего, чего человеку Богом дадено.

      Вернувшись к храму, Савва без труда нашел постоялый двор. Это было двухэтажное строение из неотесанных бревен, с покосившейся крышей. У крыльца бродил туда-сюда пошатывающийся малый, от которого так разило хмельным, что у непьющего юноши перехватило дыхание.

      Савва бросил осуждающий взгляд на пьяницу.

      «Нынче, в Страстную седмицу, Бог запрещает вино не токмо пить, но даже нюхать. Есть же люди, коим и воля Господа не указ!»

      Он поднялся на крыльцо и вошел в просторные сени, где ему навстречу поднялся с лавки приземистый, широкоплечий мужик средних лет.

      – Ты хозяин? – спросил Савва.

      Мужик принялся подобострастно кланяться.

      – Я хозяин! Я! Милости просим, гость дорогой! Чего желаешь? Поесть? Помыться? Лечь почивать? Велю жене снедь подать и перины взбить! Самолично истоплю для тебя баньку!

      – Спасибо, мил человек! Я, пожалуй, потрапезничаю да и в баньке помоюсь, а вот почивать лягу токмо тогда, когда все дела сделаю.

      Хозяин внимательно оглядел юношу.

      – Прости, сынок! Ты вроде прежде у меня не бывал, но обличием похож на кого-то.

      – Должно быть, на отца моего, Фому Грудицына?

      Хозяин расцвел и радостно запрыгал на месте.

      – Вот уж Господь меня порадовал, так порадовал! Прямо поднес подарочек к Великому дню! Сын самого Фомы Грудицына явился к нам нежданно-негаданно! Как звать величать тебя, гостюшка дорогой?

      – Саввой меня кличут.

      – Милости прошу! Милости прошу, Саввушка! А я Пров.

      Хозяин кинулся к лестнице и громко