Темные тайны. Джинни Майерс Сэйн

черты лица я не могу из-за слабого падающего снаружи света. Неведомая пустота.

      Чужак!

      Я отступаю, вжимаясь спиной в коробки. Потом возникает вспышка света, за которой следует запах серы, а затем мелькают темно-рыжие волосы.

      Кейс держит возле лица зажженную спичку, а безликий монстр исчезает.

      Он делает ко мне шаг, и вот тогда я замечаю, что он держит в одной руке. Это длинная палка с четырьмя острыми и смертельными зубцами на конце – острога. Они запрещены, но местные жители по-прежнему используют их для охоты на мелководье.

      – Слышал, что ты приехала, – произносит он, оглядывает сарай и повторяет свой вопрос: – Ты что-то ищешь? – Его глаза смотрят в пол, обшаривая потаенные углы.

      – Нет, – лгу я. – Просто кое-что убираю, Лапочка попросила. – Я наклоняюсь и сгребаю рассыпавшиеся украшения, но мои руки дрожат.

      Кейс – мой друг!

      Спичка догорает, и мы опять остаемся в темноте.

      – Кейс… – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и спокойно. Но он не дает мне закончить.

      – Я не делал этого, Грей. Что бы они тебе ни твердили, что бы ни говорил Харт, я никогда не поднимал руку на Элору. – В его голосе слышатся нотки страдания. Это по-настоящему. Я сразу вспоминаю о том, что знакома с Кейсом всю свою жизнь. – Черт. Ты это знаешь. – Он произносит слова с каджунским акцентом. Каким бы грубым и резким ни был Кейс, когда он говорит, это всегда звучит как музыка. Следует долгая пауза. – Господи, Грей. Я же ее любил.

      – Она тоже любила тебя.

      Проклятие!

      Я тут же поправляюсь:

      – Она тоже любит тебя.

      – Чушь собачья. – Кейс качает головой и прислоняется к дверному проему. – Не играй со мной, Грей.

      – Что ты имеешь в виду?

      Он засмеялся, но это был трескучий смех, словно какую-то вещь уронили или наступили на нее.

      – Да, Элора была влюблена, но точно не в меня.

      – В кого же?

      Кейс зажигает другую спичку, и на секунду я вижу его глаза. Они зеленые, как у меня, но в оранжевом пламени спички глаза горят ярко, как у какого-нибудь ночного животного.

      – Без понятия, – говорит он. – Я подумал, если кто-нибудь должен знать, это, скорее всего, будешь ты.

      Но у меня нет ни малейшего представления, тот факт, что Элора могла, наконец, в кого-то влюбиться – по-настоящему влюбиться – а я ничего об этом не знала, становится для меня еще одной глубокой раной.

      – Откуда ты знаешь, что был кто-то еще? – спрашиваю я, и Кейс опять смеется, потом поворачивает голову, чтобы сплюнуть позади себя в ил.

      – Не надо быть долбаным экстрасенсом, чтобы это увидеть. Уж ты поверь.

      Внезапно мне вспоминается прошлое лето. Как Элора начала от меня отсраняться практически сразу же, как я приехала. Я ее удушаю, заявила она. Ей требуется личное пространство, время наедине с собой. Всего этого ей никогда не хотелось прежде. По крайней мере, от меня. Я сердилась на нее, поэтому не отставала – отказывалась дать ей желаемое, – вместо того, чтобы понять, что на самом деле происходит