Темные тайны. Джинни Майерс Сэйн

помню старую историю о дяде Мэки. Однажды утром он постучался в парадную дверь Лапочки и передал ее первому мужу, моему деду, предупреждение о смерти, которое пришло ему за завтраком. «Смерть придет снизу», – сказал он им. И действительно, моего деда укусил огромный водяной щитомордник в тот же самый день на охоте. Он едва не умер ночью. Однако настало утро, а он все еще был жив. В результате потерял большой палец на ноге, но сохранил жизнь. И жил вплоть до сердечного приступа, который случился у него пару лет спустя. И никто его об этом не предупреждал.

      Лапочка продолжает гладить меня по волосам. Из-за этого меня клонит в сон, и я с трудом удерживаю глаза открытыми, а старый ночной кошмар потихоньку всплывает на задворках моего сознания.

      – Ты помнишь что-нибудь о Демпси Фонтено?

      Лапочка поправляет мое одеяло.

      – Ну, сказать по правде, я немного о нем знаю. Он жил отшельником далеко отсюда. – Она делает паузу, словно подбирая слова. – У него были странности, ходили слухи… – Лапочка умолкает и опять гладит меня по волосам. – Люди его не очень-то любили, даже до того проишествия.

      – Ты не думаешь, что это он добрался до Элоры? – Слова даются мне с трудом. – Как до Эмбер и Орли?

      – Нет, – отвечает Лапочка, а затем долгое время слышится лишь жужжание кондиционера и мягкое сопение спящего возле меня Сахарка. К тому времени, как она добавляет следующую фразу, я нахожусь уже слишком далеко, чтобы ее услышать.

      – Не представляю, чтобы бедный Демпси Фонтено вообще до кого-нибудь добрался.

* * *

      Он тащит меня, словно рыбу, которую выуживает из пруда, и я со стоном прихожу в себя, борюсь с ним: брыкаюсь, царапаюсь, кусаюсь. Я выплевываю грязные ругательства, но он слишком силен, а у меня, наоборот, почти не осталось сил. Я задыхаюсь, потому что мне не хватает воздуха. Я не в воде, но тону.

      6

      Когда я просыпаюсь, из окон льется уже неяркий свет. Я проспала всю середину дня, это означает, что пропустила обед, поэтому теперь умираю с голоду.

      Я слышу, как в кухне Лапочка, готовя ужин, напевает песню «Crazy», которую любит исполнять Пэтси Клайн. Бабушка обещает, что еда скоро будет готова, поэтому я усаживаюсь на ступеньки крыльца.

      Половина шестого. Пароходик издает гудок, сообщая о последнем за день рейсе вверх по реке. Туристы отправляются обратно в Кинтер, где рассядутся по своим машинам и поедут на север, в Новый Орлеан, на Бурбон-стрит, где их ждут вечерние развлечения.

      На причале, напротив магазина, Сера и Сандр помогают маме складывать в коробки флакончики и амулеты. Они заканчивают загружать все в свою лодку, и Дельфина бредет поболтать с одним из рыбаков, который только что вернулся после трудового дня.

      Я машу рукой Сере и Сандру, они обмениваются друг с другом взглядами, затем Сера выуживает что-то из своего рюкзака, и они направляются в мою сторону. Как только я вижу зажатый под мышкой у Серы альбом для рисования, страх сжимает мое горло.

      Сера и Сандр – художники-экстрасенсы. Мертвые общаются с ними не хуже,