Каждый час ранит, последний убивает. Карин Жибель

пива и несет ее Шарандону.

      – Боты сними с меня, – требует он.

      Он уже некоторое время, почти каждый вечер, заставляет ее это делать. Тама опускается на колени на ковер перед Шарандоном и расшнуровывает его ботинки.

      – Мог бы и сам справиться! – с издевкой говорит Эмильен.

      – Ты что лезешь? – отвечает его отец. – Ты уроки хоть сделал?

      Мальчик опускает голову, Шарандон взмахивает рукой, отправляя его к себе в комнату.

      – А вы, девочки?

      – Идем, – вздыхает Адина.

      Девчонки тоже исчезают, а Тама ставит ботинки в шкаф при входе.

      – Иди сюда, – говорит Шарандон.

      Тама встает перед ним, у нее сжимается сердце. Она готовится к самому худшему.

      – У меня ноги болят.

      Она понимает, что от нее требуется, и снова встает на колени. Она долго массирует ему ступни, пока тот бесстыдно ее разглядывает.

      Наконец слышно, как Сефана загоняет машину в гараж. Вадим с матерью заходят в дом, ребенок бросается на шею к отцу.

      – Ну что, паренек, заболел, говорят?

      – Доктор сказал, что ничего такого!

      – И хорошо!

      – А что это Тама делает?

      – Работает, милый!

      Сефана встает перед мужем, хмурится, она в ярости. Затем обращается к Таме.

      – Что стоишь? Иди багажник разгружай, – мрачно бросает она девочке.

      – Потом разгрузит! – отвечает Шарандон.

      Тама переводит взгляд с одного на другого, не зная, кого слушаться. Сефана поднимает руку:

      – К машине, быстро.

      – Да, мадам.

      – Зануда ты! – орет муж. – Только она пригодилась, и на́ тебе…

      Тама быстро спускается в гараж. Три раза ходит туда-обратно за огромными пакетами, пока Сефана сидит на диване.

      – И не забудь набрать ванну для Вадима! – кричит она.

      – Секундочку, мадам.

      Пакеты, ужин, ванна Вадиму… Она не знает, за что хвататься.

      Но для Тамы это обычный вечер.

      27

      Вечером, когда уже все легли спать, я пишу письмо. Письмо тете Афак. Она не умеет читать по-французски, но один из ее сыновей переведет ей мои слова, я в этом уверена. Я ей говорю, что, если она может, пусть приедет за мной. Я объясняю ей, что Межда и Сефана солгали моему отцу, что Шарандоны плохо заботятся обо мне и о моем образовании. Я не признаюсь ей в том, что они бьют меня ремнем, потому что думаю, что тете будет тяжело это слышать. Но я все же пишу о том, что вела себя хорошо и что из школы меня вовсе не выгнали, ведь я в нее даже не ходила.

      Когда я заканчиваю писать письмо, то кладу его в конверт и наклеиваю специальную марку для Марокко, которую я нашла в ящике стола. Иногда Сефана пишет своим родителям. Повезло! Я прекрасно помню тетин адрес, но самое сложное в другом – как отправить ей это письмо?

      У меня есть идея, но не знаю, насколько это сработает, – дам письмо Вадиму и скажу, что это наша тайна, что матери ничего нельзя рассказывать. И попрошу передать письмо учительнице, чтобы та сходила и отнесла его на почту.

      Да, так завтра и сделаю.

      А