Каждый час ранит, последний убивает. Карин Жибель

слышу…

      – Ты благодаря нам и так тут спишь и ешь, так тебе еще и платить надо!

      Тама переминается с ноги на ногу.

      – Я сплю на полу и питаюсь объедками, – напоминает она.

      – Ты чего ищешь? – спрашивает Шарандон. – Неприятностей?

      – Нет, месье. Я просто хочу получать то, что заслуживаю.

      – Неужели?

      Он резко вскакивает и дает ей пощечину, от которой у девочки трещит шея. Но Тама по-прежнему стоит на ногах.

      – Вот чего ты заслуживаешь, – бросает Шарандон. – А теперь убирайся.

* * *

      Я спрашиваю себя, существуют ли где-нибудь такие же «Тамы».

      Без сомнения.

      Спят ли они, как и я, в постирочной? Или в коридоре, в гараже, в кладовке? Есть ли у них куклы, чтобы они не чувствовали себя одиноко? Есть ли у них право выходить на улицу?

      Так же ли их бьют по лицу? Так же ли весь день обзывают?

      Мне бы хотелось это узнать. Хотелось бы встретить их и поговорить.

      На прошлой неделе девочки смотрели телевизор. Я была в кухне, натирала серебряные приборы. Я внимательно прислушивалась, шла передача о рабстве. В ней рассказывали, как к черным относились на протяжении веков. Из этой передачи я узнала, что рабство упразднили в 1848 году.

      Я поискала в словаре Эмильена определение слова «упразднили». Оно значит «отменить что-либо».

      Выходит, рабства больше не существует. Оно запрещено во всем мире.

      Это хорошая новость, но надо, чтобы появились люди, которые проверили бы, не осталось ли рабов в постирочных.

      Жаль, что никто не подумал об этом, когда «упразднили» рабство.

      Теперь у Фадилы новый парень. Ее родителям он не очень по душе. Это ее одноклассник. Иногда я вижу, что он ждет Фадилу у калитки. Он не очень красивый, но, кажется, ей он нравится, раз она так его целует. Наверное, она не очень требовательна.

      Конечно, в дом она его не приглашает. Может быть, боится, что он меня увидит и начнет задавать вопросы.

      Это проблема, когда в доме есть рабыня… Так что от рабов не только польза.

      Вадим продолжает для меня рисовать. Я повесила несколько рисунков на стену в постирочной, но Сефана их сорвала и выбросила в помойное ведро. Так что теперь, когда он дает мне какой-нибудь свой рисунок, я прячу его в коробку, а вечером вытаскиваю и разглядываю. Мне кажется, что для своих лет он талантлив. На последнем рисунке, который он мне подарил, нарисована девочка, это, наверное, я, а еще маленький мальчик, они вместе идут по полю и держатся за руки.

      Я расплакалась, сама не знаю почему.

      Иногда я рассказываю Вадиму о своей родине. О детстве, о матери, а потом об Афак. В то время я не подозревала, что счастлива. Мне казалось, что тетя слишком строга ко мне. Сейчас, когда я думаю о ней, то говорю себе, что она была просто справедливой и честной со мной. Она делала все для того, чтобы я могла ходить в школу, чтобы училась новому, и она наказывала меня, только если я того заслуживала.

      И тогда я жалею, что больше не вижу ее. И надеюсь, что у нее все хорошо и что она иногда вспоминает обо мне.

      25

      Габриэль припарковался