Повелитель мух. Бог-скорпион (сборник). Уильям Голдинг

и двое почти так же громко, как Персиваль.

      Спас положение Морис. Он крикнул:

      – Эй, поглядите-ка на меня!

      Он нарочно упал. Потер крестец, уселся на кувыркалку, плюхнулся. Клоун из Мориса вышел плохой. Но Персиваль и другие малыши отвлеклись, хлюпнули носами, захохотали. И вот они уже зашлись в таком несуразном хохоте, что заразили больших.

      Джек и в общем шуме заставил к себе прислушаться. Рога у него не было, он нарушал правила, но этого никто не заметил.

      – Ну, так как же насчет зверя?

      Что-то странное сделалось с Персивалем. Он зевнул, закачался так, что Джеку пришлось схватить его за плечи и встряхнуть.

      – Где обитает этот зверь?

      Персиваль оседал в руках у Джека.

      – Умный, видать, зверь, – усмехнулся Хрюша, – раз сумел тут запрятаться.

      – Джек весь остров обрыскал…

      – И где этому зверю жить?…

      – Пускай своей бабушке про зверя расскажет!

      Персиваль забормотал что-то потонувшее в общем хохоте. Ральф весь подался вперед.

      – Что? Что он говорит?

      Джек выслушал ответ Персиваля и выпустил его плечи. Персиваль, освобожденный, в утешительном окружении двуногих, упал в высокую траву и погрузился в сон.

      Джек откашлялся и бросил небрежно:

      – Он говорит, что зверь выходит из моря.

      Смешки как-то осеклись. Ральф невольно обернулся – скорченная фигурка, черная на фоне лагуны. Все посмотрели туда же и вслушались. Дали пластались, убегали, ломились за простор густого, чужого и всемогущего ультрамарина; и шептались и всхлипывали у рифа волны.

      Вдруг Морис выпалил так громко, что все вздрогнули:

      – Мой папа говорит, еще пока не всех морских животных даже открыли.

      Опять все загалдели. Ральф протянул блистающий в сумраке рог, и Морис послушно взял его. Собрание угомонилось.

      – По-моему, Джек верно сказал, каждому может быть страшно, и от страха никого не убудет, ничего тут такого нет. Ну а вот насчет того, что одни свиньи на этом острове водятся, так это он, возможно, и верно говорит, но ведь же он не знает. Ну, то есть наверняка, точно же он не знает… – Морис шумно сглотнул. – Папа говорит, есть такие штуки, ой, ну как же их, они еще чернилами плюются – спруты, – так те в сто ярдов бывают и китов пожирают – свободно. – Он помолчал и рассмеялся весело. – Конечно, я в зверя не верю. Вот и Хрюша говорит – в жизни все научно, но ведь же мы не знаем? Ну, то есть наверняка…

      Кто-то крикнул:

      – Не может спрут этот из воды вылезать!

      – Нет, может!

      – Не может!

      Тотчас площадку заполонили шум, гам и мечущиеся тени. Ральф, не вставая с места, смотрел, и ему казалось, что все с ума посходили. Плетут про зверя, про страх, а того не могут взять в толк, что важней всего – костер. А как только станешь им объяснять, начинают спорить и до разных ужасов добалтываются.

      Различив в сумерках робкую белизну рога, он выхватил его у Мориса и стал дуть изо всей мочи. Все смолкли. Саймон подошел и протянул руку к раковине. Необходимость толкала Саймона вы ступить, но