Ланарк. Жизнь в четырех книгах. Аласдер Грей

будто кто-то светит факелом ему в глаза. Он поднял веки. В палате царила темнота, но небо за аркой было утыкано звездами. Взошла полная почти луна, и ее бледный, но ясный свет заливал кровать и Риму, которая, опершись на локоть, с серьезной полуулыбкой наблюдала за Ланарком и покусывала кончик серебристо-золотой пряди.

      – Неужели помочь мне мог только ты, Ланарк? А не кто-нибудь особенный? Великий и прекрасный?

      – Много тебе попадалось особенных людей?

      – Одни обманщики. Но меня посещали фантастические сны.

      – Я не представляю себе никого прекрасней тебя.

      – Берегись, это придает мне силы. Может, я не встречу человека лучше тебя, но всегда смогу такого вообразить.

      – А это как раз придает силы мне.

      – Помолчи.

      Они не заснули, пока он поочередно не исследовал все чудесные впадинки ее тела.

      Глава 11. Пища и оракул

      Они пролежали в постели три дня, потому что Рима была слаба, а Ланарку нравилось быть рядом с ней. В окне виднелись голубые небеса; вдали то ли летали птицы, то ли менялись перед бурей облака, попеременно темнея и вспыхивая на солнце. Ланарк читал «Священную войну» и смотрел на Риму, которая по большей части спала. Он бывал прежде рядом с красавицами, но никогда не надеялся их коснуться; ответные касания и ласки были так великолепны, что он чувствовал, как его внутренности обращаются в золото. А поскольку Рима, восхищая его, также и восхищалась им, то восхищение множилось, отражаясь, и сияло вокруг, как ореол. Ее красивое светлое тело даже в поту светилось изнутри, словно в нем нежно дышало серебро, когда-то заключавшее его в себе. Когда Ланарк сказал Риме об этом, она проговорила с печальной улыбкой:

      – Да, мне кажется, красота и деньги в чем-то родственны. Они дают нам уверенность в себе, но мы начинаем подозревать в корысти тех, кто нас желает.

      – Ты мне не доверяешь? Я хотел сказать комплимент.

      Кончиками пальцев Рима погладила его по щеке и заметила рассеянно:

      – Мне нравится делать тебя счастливым, но как я могу доверять человеку, которого не понимаю?

      Удивленно воззрившись на нее, Ланарк вскричал:

      – Мы любим друг друга! К чему нам еще и понимание? Мы не понимаем даже самих себя, как же нам понять других? Для понимания доступны карты или математика, а мы, я надеюсь, сделаны из более плотного теста.

      – Берегись! Ты становишься умником.

      – Рима, кто из нас вышел наружу, когда треснула скорлупа? Мои мысли выросли, я их боюсь. Держи меня.

      – Мне нравятся большие мужчины. Лучше ты меня держи.

      В первый день Ланарк отказывался от пищи, объясняя это тем, что переел накануне. На следующее утро за завтраком, пока Рима ела, он разрезал бледную колбасу у себя на тарелке на тонкие ломтики, а потом попытался их спрятать, поставив сверху пустую тарелку Римы.

      – Что с тобой? Ты заболел? – спросила она.

      – Через день-два буду в порядке.

      – Позовем лучше доктора.

      – Нет необходимости. Как только мы покинем институт, я буду здоров.

      – Ты