Бесконечность. Алёшка Емельянов

бутона, взиранья меж схем.

      Вкуснейшие трещины, как от шпагатов.

      Ворота, калитки и двери в Эдем.

      Блаженная мякоть прекрасного свойства

      привносит старание, страсть и любовь,

      смущение, смелость, покой, беспокойство,

      усердье, цикличность, желанье трудов.

      Я буду фанатиком, верным до тризны,

      адептом, вкушающим мокренький край,

      слепым обожателем мест живописных,

      который при жизни отведал сей рай!

      Зоопарк и красный дрессировщик. 1991 г.

      Пора распускать этот странный альянс,

      основанный только на недрах и страхе.

      Большой ком растёт каждый метр и час -

      тем самым уже приближается к краху.

      Давно надо цепи все снять, не тая,

      без казней, плетей и иной укоризны.

      Пусть вольно живут населенья, края,

      имеют все шансы и векторы жизни.

      Не нужно неволить, кормить тех ребят,

      тянуть весь улов растянувшейся сетью.

      Так, лисы и волки, хотя и едят,

      но смотрят на лес, где их логово, семьи.

      Животные рвутся из клеток, грызут,

      подкопы творят и кричат оголтело,

      совсем не жалеют клыки или грудь,

      и лапы, и морды, и клювы, и тело.

      Вольеры с породами шатко стучат.

      Невольники требуют воли и счастья

      средь шума и скорости новеньких дат,

      пока ещё просят так робко, безвластно.

      Устали охранники, все повара

      и зрители с западной, яркой трибуны.

      Пора же! Пора же! Пора же! Пора!

      Настал век свободы, законов, фортуны!

      Все дамбы, плотины не вечны в годах.

      Поток и дожди насыщают сверхсыто.

      Терпения рвутся у птиц и зверей.

      Пускай все расходятся! Двери открыты…

      Мышечный, духовный и умственный рост

      Мечтаю разрушить овал скорлупы,

      стесняющей душу и сочные крылья.

      Желаю разбить эту корку рабы,

      какая под шинно-земельною пылью.

      Стараюсь познать назначенье и роль.

      Скафандр иль кокон сжимает так страшно.

      Стремлюсь через леность, привычку и боль.

      В стеснении душно, темно и так влажно.

      Хочу расколоть этот дом меловой,

      стуча мелким клювом о крепкие стены.

      Алкаю откинуть сей панцирь тугой.

      Родные оковы привычны, сильнее.

      Мне здесь безопасно, уютно, тепло,

      поэтому страшно так выйти наружу.

      Но мышечный рост, как и вера в добро,

      ведут из обители мысли и душу.

      С рожденья в тюрьме. Не моя в том вина.

      Пока что не знаю, какая я птица.

      Но знаю, что срочно мне воля нужна!

      Быть может, я курица или орлица…

      Russian winter

      Вот все мы ступили на скользкие тропы,

      в