Излом. Валерий Аркадьевич Кормилицын

человека возьмут, да и пошлют, – стал заговаривать ей зубы. – Что там у нас на ужин?

      Соскучившийся за день Дениска не давал проходу. Не откладывая в долгий ящик, пришлось читать ему сказки. Меня тошнило от гномиков, горынычей и проституток-белоснежек, хотелось высечь Красную шапочку или, хотя бы, как следует отделать храброго портняжку.

      На следующий день первым делом спросил у Чебышева, как вставать на очередь.

      Тот направил меня к Валентине Григорьевне, нашему контролёру – она оказалась председателем цехового комитета профсоюзов и пообещала быстро решить этот вопрос.

      Обнадёженный, уселся работать.

      – Эх, вчера с Пашкой закеросинили! – похвалился Чебышев. – Чего убежал-то?

      – В райисполком надо было.

      – А-а-а-а… – протянул учитель. – А мы сперва Михалыча раскроили, он аж позеленел от жадности, потом в "кресты", к купчихе подались.

      – Он, Серый, с женой меньше времени проводит, чем с этой кладбищенской крошкой, – хлопнул меня по спине подошедший Пашка, возмутив необдуманными словами Чебышева.

      – Кошёлка! На рожу свою посмотри, хуже синюшника выглядишь, а туда же, с критикой, – точно рак выпучил глаза сэнсэй.

      В конце месяца на участки постоянно заглядывало начальство. В начале – больше докладывали вышестоящим о результатах. Вот и сейчас маленький толстенький Куцев, замначальника, принимавший нас с Мальвиной на работу, сунув правую руку за отворот халата, стоял около регулировщика, что-то объясняя ему. Бочаров, не обращая на шефа внимания, следил за стрелками вольтметров и амперметров, иногда подвинчивая отвёрткой винты в приборе.

      – Василий Лукьянович, – окликнули Куцева контролеры.

      Тот медленно и важно повернул в их сторону пухленькое толстогубое личико и захлопал глазками.

      – Ба-а! Чего это он им понадобился?– удивился Чебышев.

      Пилотку зам носил не как все в цеху – на солдатский манер, – одевал её поперёк, как Наполеон треуголку. У каждого свои странности. Человек без странностей вообще скучен. К этой манере давно привыкли, разве что новички поначалу удивлялись.

      " Если его видели двойняшки, – подумал я, – то они здорово повеселились".

      – Ну, чего крутишься? – стал пилить меня Чебышев, видимо, вспомнив нападки на исходящие от него запахи. – Работать надо.

      Наконец-то наступил ноябрь.

      В начале месяца цех постепенно обезлюдел: кто ушёл работать по среднесдельной – это называлось середнячок, кто – в отгулы.

      В первый выходной запланировал пилку-колку дров.

      Утром, выйдя на крыльцо, покосился на градусник, зябко поведя плечами.

      Колоть дрова до смерти не хотелосъ.

      "Надо, Серега, надо! Ведь ты же советский человек! – подбадривал себя. – Но всякая работа должна начинаться с продолжительного перекура", – принял мудрое решение.

      Усевшись на пенек, стал мрачно разглядывать гору досок, которую натаскал из пошедшего под снос соседского дома. Летом пилить и колоть было лень – жарко. Оставлял