Я, ангел. Константин Валериевич Аврилов

а может охранник, вроде бы улыбнулся:

      – За сколько успеем?

      – В Картахену – час, не больше.

      – Быстро.

      – Машина – зверь. – Толик с гордостью потрепал холку Мусика. Нет, наверное, показалось, на кого-то похож, но и только.

      – Молодец! – обрадовался камуфляжный и добавил: – Настоящий боец, Дроня...

      Этой клички, дурацкого сокращения фамилии, не слыхал лет десять, с тех пор как вырвался покорять столицу из глухого сибирского городка, где женщины разгибают руками заледеневшие шпалы.

      – Витька?

      Имя вырывается само, помимо воли. Друг, сосед, одноклассник, с которым водился, сколько помнил себя, а потом в один день расстался на перроне, обещая писать и звонить, но закрутился, забыл и потерял след. Это был он, без всякого сомнения. Возмужавший, раздавшийся и окрепший, но все тот же, не постаревший, Витька. Даже прическу не сменил.

      Толик спрыгнул, чтобы сграбастать друга в охапку, но тот не спешил.

      – Старик, ты правда ничего не знаешь?

      Пришлось торопливо оправдываться, что виноват, дико виноват, потеряли связь, но столичная жизнь затягивает так, что даже своих не видел и не слышал уж года два.

      – Ты как здесь оказался? Вот это да! Надо было приехать в Испанию, чтобы пересечься. Вот это здорово! Никогда бы не поверил. Ну, как ты?

      Витька оторвался от древа, рук из карманов не вынув:

      – Нормально. В 95-м призвали на срочную, попал в десант. В январе 96-го получил пулю в висок. Снайпер-литовка била с чердака. В Грозном их было много, старик. Много.

      – И что? – тупо спросил Толик.

      – Сразу наповал.

      – Убили?

      – Да нет, пошутили, старик.

      Толик сморгнул, но дикое наваждение не прошло. Может, послышалось?

      – Дроня, кончай изображать дурака. Ты все понял, старик. Все понял.

      Нет.

      Нет.

      Нет.

      Надо отчаянно сопротивляться, не верить ничему и цепляться за соломинку.

      Но Толик поверил сразу. Поверил, что так оно и есть.

      Он умер.

      Конец.

      III

      Нерукотворный памятник репутации был воздвигнут на прочном фундаменте. К пятидесятилетнему юбилею монумент достиг апогея. В узких кругах большого бизнеса не осталось уха, которое бы не слыхало, на что способен Иван Дмитриевич. А если попадалось, ему подробно растолковывали. Биография малоизвестного широкой общественности бизнесмена поросла таким невероятным количеством сплетен, догадок, фантазий и откровенной лжи, что стала змеем, пожирающим тело хозяина.

      На самом деле ничего сверхъестественного в восхождении незаметного героя не удалось бы обнаружить. Забег к обогащению Иван Дмитриевич начал не как все, по сигналу, а задержавшись на старте. Вокруг уже бурлила, кипела и переливалась через край новая жизнь, в которой энергичные люди чем-нибудь торговали: кто – шмотками, кто – воздухом, а кто – родиной. Только Иван Дмитриевич прозябал скромным чиновником низшего ранга. Пока