Я, ангел. Константин Валериевич Аврилов

у что его самого нет. Во всяком случае, среди субъектов, способных лично подписать договор. Возможные улики невозможности автора видны в тексте непредвзятому взгляду. Поэтому вопрос, кто именно его написал, можно считать исчерпанным.

      После долгих сомнений и тягостных раздумий, подкрепленных консультациями с юристами, было решено не изменять многих ошибочных деталей, касающихся мест пребывания персонажей, а также оставить начало, довольно бесполезное, как есть.

* * *

      Милый друг, пожалуйста, не торопитесь. В самом деле, могут найтись занятия полезнее, чем листать нынешнюю стопку бумаги, измазанную типографской краской. Ведь пока еще обладаете сокровищем, цены которого по-настоящему не знаете. Богатство это не зависит от обменных курсов валют, не падает в цене на виражах дефолтов и от времени хорошеет, да так, что избранное вино по сравнению с ним – дешевый уксус. Какое счастье, милый друг, владеть нерастраченным капиталом Блаженного Неведения.

      Незнание – самая полезная вещь в доме после унитаза и телевизора.

      Оно дано не иначе для того, чтобы не испытывать в жизни щекотливые моменты, без которых уютно и мило на самом деле, хотя бы и жаловались, что судьба болтает в потоках бушующего урагана. Неведение куда важнее мелких неурядиц в биографии или сломанных лестниц карьеры. Как ни жаль, но истинную цену ему понимают, лишь потеряв. Например, невзначай перевернув вот эту страницу.

      Стоит ли пара часов сомнительного развлечения такой расплаты? Лучше спать спокойно, чем быть мудрым. Не теряйте незнание понапрасну. Жалеть будете, ногти грызть, локти кусать или до чего дотянетесь, а – поздно. Положите эту книжонку подальше, да и ступайте с миром. Не нужны тайны, с ними только морока. Честное слово.

      Договорись?

      Вот и отлично.

      Закрывайте и будьте счастливы.

      I

      Что, опять?!

      Не помогли уговоры. Любопытство одолело? Тайны знать хочется?

      А зачем?

      Надеетесь, жить легче станет, прояснится или встанет на свои места?

      Как бы не так. Все значительно хуже, милый друг, чем можете представить.

      Ну, ладно. Предупреждали.

      Может, все же... А?

      Как хотите...

      Ну так вот. История эта не сказать чтобы началась прямо с того места, где началась, то есть там, где вы, милый друг, вляпались в нее, но теперь это не имеет значения.

      Уж как есть.

      А потому около четвертого часа августовской ночи городок Кастель-дель-Рей дремал на пригорке, зажатом между горной цепью и побережьем, посыпанным вместо пляжного песочка обломками скал и валунов. Королевское имя столь мелкого населенного пункта юга Андалусии, что и не каждая карта заметит, хоть и находящегося в трех километрах от Альмерии, поддерживалось скромными на вид домиками, за каменными заборами которых было все, что требует комфорт, не забыв просторные бассейны с зачищенной водицей Альборанского моря. Тут заселялись исключительные персоны, которых не очаровали волшебные пляжи Валенсии и Каталонии и городки, звучащие как перестук кастаньет: Эль-Перельо, Лас-Пальмерес, Беда-дель-Мэр, с ресторанчиками, у террас которых колышутся чащи белых мачт, ну, и прочая трепетная муть отпускной евространы.

      Замок-для-Короля не мог похвастаться ничем особым, кроме причины, за какую его выбирали самые проницательные: надежная уединенность. Старые стены, кое-где в метр толщиной, и бойницы окон, словно созданные для упорной обороны, если придется, намекали, что усталый странник с рюкзаком может не рассчитывать на стакан ледяной воды в зной, а лучше ему убираться подобру-поздорову. Вдобавок полицейские патрули деликатно, но непременно следовали по горбатым улочкам. Обитатели вволю наслаждались тем, на что и стоит швырять лишние монеты – полная иллюзия безопасности и глубокий сон, который если и может что нарушить, так только вопли одуревший птички.

      Городок спал, как положено пригородному микрополису, в степенной истоме. В унисон ему дремала вилла, ничем особо не выделявшаяся, не новодел, а почетная ровесница окружавших строений. Располагалась она, как нарочно, так, чтобы подход к ней остался один, да и тот прерывался могучими воротами, а с иных боков стены уходили в обрыв почти к берегу. Скромная неприступность говорила о достаточном уме владельца или настоятельных причинах иметь крепостное жилище.

      Ночь дышала покоем. Но в доме был посторонний. Проникший, не взломав замка, бесшумно приоткрыл калитку, почему-то незапертую, юркнул во внутренний дворик и, беспрестанно оглядываясь, проскочил к стрельчатым дверям первого этажа. Вжавшись в проем стены, постоял, словно переводя дыхание, как-то очень решительно боднул лбом темный воздух и с опаской направился внутрь. Вспыхнул слабый фонарик, лихорадочным блужданием освещая не столько дорогу, сколько чертежный план. На цыпочках незнакомец пробрался на второй этаж.

      Ночной гость вел себя нагловато, не опасаясь хозяев или подвоха, но вынужден был вертеть головой и яростно чесать затылок. Действительно, обстановка располагала к сомнению: впереди чернел коридор с шеренгами балконных перил и дверей.

      Покрутив