Струны. Анна Ураскова

быстро переоделся, на ходу говоря:

      – Луна, еда в холодильнике, поешь, у меня нет времени!

      Схватив сумку, в которой лежали учебник с тетрадями, мужчина уже на бегу надел очки, накинул пальто и выскочил за дверь, захлопнув ее.

      Если в первые несколько секунд он не поверил своим глазам, увидев время, то по мере того, как он несся к школе, осознание реальности приходило. Луна накануне воззвала к его воспоминанием и забрала часть его боли, попытавшись вылечить, отняла вместе с болью большую часть его сил, и утром он попросту не услышал будильник. А, возможно, Луна по доброте душевной его убрала. Дуглас поймал такси, когда пробежал какую-то часть пути, где были сильные пробки, и через несколько минут был у школы. На бегу поздоровавшись с охранником, он подскочил к вахте.

      – Доброе утро, ключ от 102, пожалуйста.

      Он чудовищно запыхался, просьба прозвучала сбито и невнятно, но вахтер его поняла и протянула ему ключ. Бросив короткое «спасибо», Дуглас быстро направился к кабинету. Возле того уже столпились ученики.

      – Смотрите!

      – Профессор пришел!

      – Да-да, извините, задержался, – натянув на себя улыбку и пытаясь восстановить дыхание, произнес мужчина. Он открыл кабинет, первым зашел, хотя обычно сначала запускал учеников, и тут же направился к учительскому столу.

      – Так, раз сегодня я перед вами так виноват, начнем с сочинения, а не проверки домашнего задания. Расскажите про ваш любимый древнегреческий миф. Самое интересное сочинение повесим на доску!

      Как ни странно, эти дети обожали сочинения, хотя обычно ученики их возраста ненавидели писанину. Во многом такая любовь к письму была заслугой Дугласа. На других занятиях ученики едва ли так легко соглашались. Верней, едва ли писали с таким энтузиазмом. Когда дети принялись за сочинения, Дуглас вышел в лаборантскую. Там он снял пальто, пиджак, оставшись в одной рубашке, отметив, что ее нужно немного подштопать – вылезли нитки шва. Закатав рукава, мужчина подошел к небольшой раковине, открыл кран, набрал в ладони воды и умылся, чуть смочив волосы, торчавшие во все стороны после утреннего бега. Когда влажная прохлада освежила голову, мужчина обхватил раковину руками и ссутулился, тяжело вздохнув.

      Едва ли он сможет отвертеться, когда его вызовут за опоздание. Дуглас дорожил этой работой и не хотел ее терять. Он не представлял, что будет делать без нее. Увы, ему до сих пор не простили то, как он повел себя после смерти жены и сына. На словах люди готовы были все понять, принять и простить. На деле это было совершенно не так. Голова все еще болела, выглядел мужчина скверно. Из-за отсутствия завтрака в животе неприятно ныло от голода. Дуглас вздохнул, надел пиджак и вернулся в класс. Снова улыбаясь детям.

      После занятия, как он и предполагал, его позвал к себе директор. Это был мужчина примерно его возраста, только более седой. Он занял директорское кресло после того, как Дугласа отстранили от должности. Каждый раз было как минимум странно заходить в этот кабинет, который когда-то принадлежал ему. Во времена Дугласа шкафы были полны книг по истории,