Пламя и ветер. Ева Вишнева

транспортном потоке.

      – Все как я и говорил. Сколько теперь тут торчать? – из-за шторки донесся приглушенный голос водителя.

      Алан не ответил. Нервно теребя край пиджака, он выглядывал в окно, то наклоняясь, то, наоборот, вжимаясь в спинку сидения. Я придвинулась ближе, стараясь понять, что же Алан увидел на своей стороне. Каменный лев, охранявший вход в здание, мелькнул и исчез, вытеснившийся желтой листвой сквера. Сквозь прорехи в кронах выглядывало солнце, бросало пятнистую тень на мощеную плиткой дорожку.

      В этот час по скверу прогуливались пожилые пары; женщины присматривали за детьми. Я залюбовалась одеждой этих людей, яркой, элегантной. Взгляд привлекла одна из женщин, стоявшая в стороне от игровой площадки. Она склонилась над маленькой девочкой и, придерживая ее за плечо, указывала на деревья. Наверное, учила запоминать названия, различать растения.

      Я вспомнила, как в детстве мама водила нас с Лилией на познавательные прогулки. Мне они нравились: время словно останавливалось, и все на свете казалось неважным, кроме качающегося на ветру листа, сорванной сережки, упавшего каштана, найденной шишки.

      Я слегка пожалела, когда сквер кончился, и повозка поехала по более свободной, но скучной улице. Алан тоже вдруг потерял интерес, повернулся ко мне.

      Напротив моего лица оказалась металлическая пуговица, украшавшая его пиджак: чеканный профиль девушки, волосы собраны в пучок. Как получилось, что мы с Аланом сидели так близко друг ко другу?..

      – Энрике?

      Профиль девушки приблизился настолько, что я смогла разглядеть сережку. Какая тонкая работа. Теплое дыхание Алана коснулось моей кожи; ничего толком не успела понять – он прижался губами к моему лбу. Отпрянув, я воскликнула:

      – Почему вдруг?..

      – Извинение, – пожал плечами Алан. – Кажется, с утра я вел себя не слишком дружелюбно. Только сейчас это осознал.

      – Да. Но совсем не обязательно…

      Я не успела завершить фразу: повозка остановилась, шофер поднял шторку.

      – Приехали, господа хорошие.

      В Академии мне удалось немного развеяться. Алан показывал мне кабинеты и лаборатории, залы. В одном из них проводилось спортивное состязание; мы недолго понаблюдали, после направились к жилому корпусу. Заглянули в незапертые комнаты, ожидавшие новых учеников – просторные и опрятные, но без излишеств.

      – Навевает воспоминания, – задумчиво сказал Алан, остановившись у двери с табличкой "№ 56". Дернул ручку, но дверь не поддалась. Прежде чем я успела спросить, что он имел в виду, Алан перевел тему.

      С его слов, дворцовый комплекс, где теперь располагалась Академия, прежде служил летней резиденцией для королевской семьи. Он стал последней работой архитектора, который к старости практически ослеп, но все же остался любимчиком богини Фро, покровительницы художественного таланта. На одном из камней облицовки остались его инициалы "Т. Н.". Алан показал мне их:

      – Перед экзаменами здесь выстраиваются очереди: есть поверье,