Пламя и ветер. Ева Вишнева

вы, значит, наделены даром узнавать чужие мысли?

      Я неуверенно улыбнулась. Судя по изменившемуся тону, моя милая шутка задела молодого человека.

      – Надо же, я ошибся, – добавил Алан. – Совершенно забыл, что у вас нет дара.

      Слова прозвучали как хлесткая пощечина, в душе поднялась бессильная злость: как же так, дядя ведь обещал, что в его доме никто не будет указывать на мой недостаток. Что, и тут терпеть подколки? Я вскочила с кушетки, стремительно вышла за дверь.

      – Энрике, куда вы?! – Алан бросился за мной, схватил за больную руку. – Я что-то не так сказал?

      – Ау! Отпустите. Не желаю находиться с вами в одной комнате.

      – Из-за дара, да? Мне Фернвальд рассказал. Простите, я не думал, что обижу вас, подняв эту тему.

      – Какой вы нечуткий.

      Я немного успокоилась. И решила поддержать начатую ранее игру.

      – Нечуткий. Поэтому у вас и нет возлюбленной. Я права?

      – Прошу, давайте оставим эту тему, – Алан дернул плечом. – Лучше посмотрим жеребенка.

      Прежде чем направиться в конюшню, мы зашли на кухню, перехватили по ароматной лепешке с мясом. Прикрыв глаза от удовольствия – специи дразнили кончик языка – я думала о том, что, оказывается, умею флиртовать. Пусть наивно и нелепо, но умею. Откуда только взялась эта смелость – спрашивать незнакомого человека про возлюбленную, нести околесицу, цитируя девичьи романы… И почему этой смелости не было, когда Ричард нашел меня под плакучей ивой?

      В конюшне Вешенка, серая в яблоках, встретила нас приветственным ржанием. Сил ей хватало лишь на то, чтобы время от времени приподнимать голову. Доктор Верьо возился с жеребенком. Я аккуратно присела рядом, похлопала Вешенку по шее, по вздымающемуся и опадающему боку.

      – У тебя красивый малыш. Ты умница.

      Лошадь тихонько заржала, словно ответила.

      – Да уж, роды были не из легких, – Верьо выглядел измученным. – Но Вешенка у нас храбрая и умная, замечательно справилась.

      Алан застыл посреди стойла, словно впервые тут оказался. Взглянул вниз, брезгливо поморщился, постучал туфлями друг от друга, стряхивая приставшее к носку сено.

      – Кстати, – вдруг воскликнул доктор. – Этот жеребенок – подарок богов вам, леди Энрике. Давненько у нас не бывало гостей и не рождалось жеребят. А тут разом и вы, и этот малыш. Так что, думаю, именно вам следует выбрать ему имя.

      Предложение оказалось неожиданным. Не то чтобы я была против… Просто есть такое поверье: выбираешь имя – выбираешь судьбу.

      – Ну что, как бы вы хотели его назвать?

      – Даже не знаю… – замялась я. Беспомощно оглянулась на Алана. – Может, вместе имя выберем? Мы с вами знакомы всего ничего, а уже успели и рассердиться друг на друга, и примириться. Пусть это имя станет знаком нашей начавшейся дружбы. Как вы на это смотрите?

      Несколько секунд Алан обескураженно молчал, а доктор смеялся:

      – Боюсь, милая Энрике, этому парню раньше никто дружбы не предлагал. Между нами говоря, характер у него противный, вы скоро сами об этом узнаете. Фернвальд брал для Алана помощниц, но