Империя вампиров. Джей Кристофф

взглядом.

      – Слабокровка.

      Я глянул на наставника.

      – Кто-кто?

      – Отпрыск слишком молодого и слабого вампира, которому нечего было передать тебе, – ответил Талон. – У тебя нет клана. Никаких даров крови, кроме тех, которыми наделены мы все.

      Я сразу забыл о боли в ранах. Внутри у меня все опустилось, хотя я даже толком не понимал отчего.

      – В-вы уверены? Может, меня еще не до конца про…

      – Я уже десять лет как серафим охоты, сопляк. Испытаний провел столько, что слабокровку вижу сразу. – Талон скривился в улыбке. – И один такой прямо передо мной.

      Огладив усы, серафим развернулся и пошел прочь по рисунку в виде звезды. Сестра Ифе наконец подошла ко мне и, похлопав по окровавленному плечу, пробормотала:

      – Тебе все равно предстоит творить Божий промысел, инициат. Храни любовь Девы-Матери в сердце и учение Вседержителя в голове – и все будет хорошо.

      Я взглянул на Серорука и настоятеля Халида. Звучание кровогимна еще не отпустило, разодранные конечности дрожали, а пропитанные потом волосы лезли в глаза.

      – Я разочарован, – произнес напоследок Талон, и меня словно ударили под дых.

      XI. Как работают истории

      Разочарован.

      Всю ночь это слово не шло у меня из головы. И если новости о новом ученике как-то обескуражили Серорука, он этого не показывал: держался стойко, ведя меня назад в казарму. А вот сердитая мина мастера-кузнеца Аргайла, поджатые губы настоятельницы Шарлотты, слова серафима Талона меня не оставляли. Его голос так и звучал у меня в ушах, пока я сидел у себя на койке и чистил от крови сапоги.

      Разочарован.

      – Все равно бы пробил его сраный блок, – прорычал я.

      – Вы только посмотрите, что черви не доели, – произнес кто-то.

      Я поднял взгляд и увидел в дверях Аарона де Косте в компании другого инициата, высокого брюнета по имени де Северин. Тот держался, как и де Косте, – так, будто он и сват, и брат самому императору. А судя по паршивейшей улыбке на лице Аарона, слух о моем испытании уже разошелся среди инициатов.

      – Я знал, что ты худородный, Котенок, – усмехнулся он. – Только не думал, что настолько.

      – Хрен тебе в ноздри, де Косте. Предупреждаю, больше я этого терпеть не стану.

      – Думаю, это логично, – пробормотал барчук в сторону де Северина. – Пейзаны-вампиры возлежат с пейзанками. Такой себе мазок в картине о буднях деревенщин.

      Его приятель хохотнул, и во мне разгоралось пламя.

      – Моя мать не пейзанка. Она из рода де Леон.

      – О, хозяйка поместья, не сомневаюсь. И убогая дырень, из которой мы тебя вытащили, это ее летняя усадьба, да? – Аарон задумчиво свел брови к переносице. – Или так, летняя конура?

      Де Косте был старше меня, года на два-три, да еще и выше на несколько дюймов. Побить я его вряд ли смог бы, но – готов был Богом поклясться – дерзнул бы, отпусти он еще шуточку про мою мать.

      – Да, у меня нет клана, – отрезал я. – Но я все равно бледнокровка.