Империя вампиров. Джей Кристофф

мне в ноги и опрокинул, укусил в плечо; по спине потекла горячая кровь. Тогда я снова отмахнулся цепью, и шавки разлетелись в стороны, но их было так много – я даже не знал, куда смотреть. И вот они стали рвать меня, а я закрылся руками и закричал, не понимая, что же привело их в такое бешенство. Они были словно одержимые, будто не владели собой.

      – А, – произнес Жан-Франсуа, – понятно.

      – Oui, – ответил Габриэль. – Потом они резко отступили, а я, весь в крови, перекатился, встал на ноги и снова подхватил цепь. Шавки пятились, облизывая окровавленные зубы и глядя теперь только на брата Серорука: наставник взмахнул рукой, и волкособы вернулись на звезду, словно послушные северные овчарки по приказу пастуха.

      Под взглядами собравшихся серафим Талон снова ступил в круг. Гремя каблуками о гранит, он в сопровождении сестры Ифе шел ко мне. Я едва стоял, по разодранным рукам и ногами стекала горячая кровь. Кровогимн панихидой звучал в голове, санктус все еще бежал по моим жилам вместе с гневом.

      – Что ж, ты точно не Честейн. С животными у тебя никакой связи. – Талон взял меня за руку. – И не Восс, как я посмотрю: твою нежную кожицу порвали, как бумажку.

      – Руки, нахер, убери!

      Талон обратился к Халиду:

      – Да он никак расстроился, добрый настоятель!

      – Меня чуть не убили!

      Талон фыркнул:

      – Ты бледнокровка, сопляк. Так просто тебе не сдохнуть. Пара часов – и от ран следа не останется. – Серафим огладил свои внушительные усы и раскрутил в пальцах треклятую трость. – Наши дары проявляются в моменты опасности, которые как раз создает испытание. Так что хорош скулить, ты, мелкий тупорылый говномес.

      – Вы сделали это намеренно? – Я посмотрел в глаза собравшихся. – С ума сошли?

      – А ты, выблядок? – улыбнулся Талон.

      Я заскрипел зубами и сжал кулаки.

      – Я бы на твоем месте не стал этого делать, маленький ты мой деревенщина, – предупредил Талон. – Ударишь серафима Серебряного ордена без нужды, и тебе всыплют плетей не хуже, чем инквизитор на День ангела благости. – Он огладил свои длиннющие усы и едва заметно улыбнулся. – Но, возможно… если бы я ударил тебя первым…

      – Что?

      – Если я ударю первым, можешь дать сдачи. Кровь за кровь, а, настоятель?

      Халид кивнул ему с трибуны:

      – Кровь за кровь.

      – Ну так дай мне повод, ты, бестолковый членосос, – бросил Талон. – Используй гнев. Используй ярость. Используй негодование, от которого так дрожат твои милые губешки, и заставь меня ударить. А если ударю первым, дашь мне сдачи. Вот и разозли меня, парень. Приведи в ярость.

      – Я…

      Хрясь!

      – Давай! Пробуди во мне злость!

      – Я не…

      Хрясь!

      – Да прекрати уже, во имя мучеников!

      – Разозли меня! – Талон с пугающей силой толкнул меня на стену. Приблизился почти вплотную, и я увидел его пронизанные венами краснющие глаза. Серафим зашипел, оскалив клыки: – Прими то, что внутри тебя! Проклятие