Цветы для Чирика. Геннадий Прашкевич

жи…

      – Ты чё?.. Ты чё?.. – испугался Груня. Ему страшно не хотелось возвращать мертвяку тугой бумажник. – Как это я тебя развяжу?.. Ты чё?.. Я, что ль, тебя привязывал?..

      И сказал негромко, стараясь, чтобы прозвучало как только можно убедительнее:

      – Ты же умер!

      И повторил с неким скрытым, но особенным значением:

      – Ты же не живой!

      – Жи… вой… – еле слышно возразил мертвяк.

      Невнятная судорога на мгновение всколыхнула тяжелое, обвисшее на капроновом фале тело мертвяка.

      – Ишь, ты, паскудник! «Живой!.». – совсем рассердился Груня, лихорадочно прикидывая, притворяется мужик или все-таки правда потихоньку приходит в себя от его прикосновений. Но было видно, что в любом случае мертвяк с веревки не сорвется. – Я тебя не привязывал!.. Ишь какой!.. Известное дело!.. Я тебя развяжу, а ты сразу в драку!..

      – Раз… вя… жи… – еще раз по слогам выговорил мертвяк.

      Он будто впервые слова учил.

      Но сил у него не было.

      Он даже головы не поднял.

      Груня огляделся.

      Ну, дела!..

      Теплое утро.

      Зеленая трава.

      Тугой бумажник в кармане.

      Если действительно развязать такого упрямого мертвяка, он на этом не остановится. Сперва его развяжи, потом ему отдай бумажник! Не без этого. А на кой мертвяку бумажник? Это ему, Груне, некуда податься без бумажника. Без такого тугого бумажника Груне и сегодня придется ночевать в каком-нибудь сквере или в подвале. Без бумажника ему никто и пожрать не даст. С Колькой-недопыркой он, например, подрался. И возле «Альтернативных напитков» бомжи на Груню обозлены. Точно, никто не даст ему сегодня пожрать. Он даже выпить не сможет без такого тугого бумажника. А ему надо выпить. Ему сегодня обязательно надо выпить. Хотя бы настойки пустырника. Или вредной «луковки». У него же потрясение! Как не выпить после такого потрясения?

      – Раз… вя… жи…

      Еще раз оглянувшись, Груня нерешительно отступил.

      Он уже понял, что во внутреннем правом кармане лже-мертвяка ничего ценного нет… Скорее всего, нет… Груня вдруг как-то сразу смирился с этой обидной мыслью.

      – Стрелять не будешь? – спросил он строго.

      – Не… бу… ду…

      – Тогда, значит, так… – раздумчиво пояснил Груня, очень сильно чувствуя свою ответственность за судьбу тугого бумажника. – Ты, значит, давай не шуми… Я таких, как ты, знаю… Зачем тебе шуметь?.. Ты начнешь шуметь, тебя люди услышат… А люди, они разные… Сам, наверное, знаешь… Набегут… То да се… Начнут разбираться… Не без этого… Точно, набегут… Так что, ты не шуми…

      – До… ве… ди…

      – Кого доведи? – не понял Груня.

      – До… ро… ги…

      – Вот выдумал!.. – по-настоящему испугался Груня. – «До дороги…». Сам доползешь. Разболтался!.. Тут недалеко до дороги. Я тебя не потащу… Вон на тебе кровь, я телогрейку испорчу… Зачем мне тебя тащить? Тебе-то хорошо. Тебя-то просто отправят куда-нибудь в чистенькую больницу, доктора будут тебя лечить, а меня… Сам подумай, куда отправят меня?.. На нары!