Цветы для Чирика. Геннадий Прашкевич

удачливым, мол, только завидуют.

      Любят!

      И еще как.

      Удачливого человека, например, могут без всяких споров принять даже на Большой городской свалке.

      Груня любил новости.

      Как встретил кореша, так пошло-поехало.

      «Слышь… Дядя Серега утонул… Ну какой?.. Не помнишь, что ль?.. Беззубый… В Инюшке утонул… Долго ли…?»

      «Да как утонул? Он плавать не умеет».

      «А ты знаешь?»

      «Нет».

      «Ну, вот и утонул… Не спорь, утонул…».

      И после горестного размышления:

      «А Сонька Фролова, та наоборот… Ну, фиксатая Сонька… Она совсем наоборот…».

      «Это как? Выплыла?»

      «Сгорела, чудак… Сгорела, мудило…».

      «Сгорела?»

      «А ты думал!.. Не как-нибудь!.. У себя в подвале и сгорела… На Советской… Ты пожри столько отравы… Знаешь дом под часами?.. Ты тоже, Груня, пьешь всякое… Однажды тоже сгоришь…».

      Сгорать бомж Груня не хотел.

      Бомж Груня пил осторожно.

      В особо подозрительных случаях Груня первый глоток доверял сделать особо близким корешам.

      Как бы из уважения.

      Его и уважали за это. «Груня не пожалеет!»

      И еще бомж Груня крепко верил в то, что, несмотря на все капризы судьбы, будет, будет, однажды ему выпадет настоящая пруха. Он много лет верил в это. Если бы он даже умер внезапно, то все равно умер бы с этим сладостным чувством, что будет, будет, обязательно будет впереди пруха!

      И все такое прочее.

      Отсюда, наверное, и наглое упрямство Груни, уже не первый раз пытающегося прорваться на территорию Большой городской свалки.

      Оно, конечно, мусорные баки тоже кое-что значат.

      Не без этого.

      Однажды, года три назад, Груня сам, копаясь в жестяном мусорном баке на Серебренниковской, почти впритык с бывшим вытрезвителем, нашел в отбросах серебряную чайную ложку. А бомж Лишний из Мочища тоже однажды нашел в мусорном баке по улице Орджоникидзе женские золотые часы. Понятно, что Лишний продал часы за совсем небольшую цену, но все равно для него это были большие деньги и Лишний сразу стал известным человеком в городе. Его стали часто бить по делу и не по делу, а при встречах выворачивали у Лишнего все карманы: вдруг Лишний что еще отыскал?

      На всякий случай Лишний так и ходил – с вывернутыми карманами.

      Удачливых любят.

      Но по сравнению с Большой городской свалкой любой даже самый богатый муниципальный мусорный бак – это так, ерунда, это чухня, это плешь собачья, это я прямо не знаю что, хоть ты доверху накидай в него золотых часов и серебряных ложек.

      И все такое прочее.

      Даже если люди врут, даже если ни одному человеческому слову на этом свете нельзя верить, все равно по-настоящему пустых слухов не существует. А бомж Груня собственными ушами не раз слышал, что стоит только прорваться на Большую городскую свалку, затеряться в ее сизых дымках, пройтись буквально по первым ее пахучим квадратным метрам, как под ногами весело зашуршат почти нераспочатые блоки почти